Шелли открыла рот, чтобы возразить, но не смогла произнести ни слова. Перехватила взгляд матери и поняла, что её, как в детстве, наказали заклинанием молчания. Что ж, она выскажет всё позже. Она им всё объяснит.
Холод обхватил за плечи, и Шелли съёжилась под одеялом, ощущая себя одновременно в кровати и во сне, где она публично позорилась и дерзила родителям, которые во всём были правы. Что-то давило сверху: то ли одеяло, то ли груз вины.
* * *
— Я десятый раз повторяю, что помимо дара у отца есть ещё и должность. И раз императору не зазорно появляться в Храме, то и поданным тоже, — мать единственная осталась за ужином и не оставила попыток донести до Шелли неизбежность посещения церкви. Отец ушёл после первого возражения, а брат после четвёртого, и оба так при этом хлопнули дверьми, что петли повело. — К тому же это великая честь, и мы не можем проигнорировать личное приглашение.
— Так не игнорируйте, а я не пойду.
— Пойдёшь, — спокойно ответила мать и продолжила резать кусок мяса на тарелке.
— Но я не хочу, мама, — Шелли состроила самое несчастное лицо, которое раньше действовало на родителей безотказно.
— Все мы иногда делаем то, что не хотим. Потерпишь.
Это была вовсе не та любящая, добрая мама, которая старалась выслушать и готова была помочь. Что с ней стало? И когда? Или это Шелли настолько всех допекла, что остальные просто перестали с ней церемониться? Нет, такого быть не могло. В конце концов, если бы «семья» была к ней внимательна, то и ругаться бы не пришлось. Да, она точно не виновата.
Так ни до чего не договорившись, Шелли и леди Эридан в молчании закончили ужин и разошлись по комнатам. В Храм по-прежнему не хотелось. Даже не так: было совершенно невозможно представить, что она идёт туда. Хотя Фрэнсису тоже прислали приглашение, и стоило попробовать ещё раз начать разговор о свадьбе. Но нет, внутри всё восставало от этой мысли. Надо было срочно что-то придумать — до свадьбы принцессы оставалось чуть больше суток.
Но ничего не сработало. Ни плохое самочувствие, ни ещё раз выраженное нежелание идти, ни испорченное платье не изменили намерений матери и отца затолкать её в проклятый храм. Чем больше упорства она проявляла, тем непреклоннее они становились.
Ночью Шелли рычала в подушку от бессилия и дурных предчувствий. Почти решилась сбежать. Но предусмотрительный отец повесил на дверь маячок, и уйти дальше лестницы не получилось. Совершенно измученная своими мыслями, она встретила утро принцессиной свадьбы с какой-то яростной обречённостью. Оставался ещё один вариант — испортить новое платье прямо перед поездкой. И ждать кары от обоих родителей. Ещё была вероятность, что мать приготовила второе запасное, предвидя подобный вариант развития событий. Но и бездействовать Шелли не могла.
Когда в дверь постучали, она быстро спрятала за спину ножницы и откашлялась, боясь, что голос дрогнет. Не дрогнул. Но вместо горничной в комнату зашла Селина. Зачем она явилась, было непонятно — на императорское торжество Сталдеров никто не звал.
Можно было подумать, Селина хочет порадоваться за подругу, но в свете последних событий, Шелли сильно сомневалась, что за неё могли искренне радоваться. Все вокруг казались предателями, пытающимися испортить ей жизнь.
— Весь город говорит о твоём скандальном поведении на пикнике, — сказала Селина. А Шелли замерла. Раньше она бы увидела в этих словах волнение, желание разобраться в произошедшем и помочь. Но сейчас ей подумалось: подруга жаждет подробностей, дабы показать, что она — Селина — лучше и воспитаннее, чем Шелли. А это, естественно, было не так.
— Обо мне говорят. И прекрасно.
— Не то, что стоит говорить о благородной леди, — во взгляде Селины сверкнула с трудом скрываемая радость от чужого позора. А ещё там точно была зависть. Во всяком случае, так решила Шелли.
— Быть благопристойной так скучно, да? Тебе бы тоже хотелось быть замеченной, но мешает страх? Чтобы тот, кто тебе нравится, понял, как ошибался на твой счёт?
Невероятным трудом Шелли смогла удержаться и не произнести имя Тейлора, но оно огнём жгло внутри. Хотелось уязвить подругу посильнее, и только остатки порядочности не позволили перейти границы приличий. Но Селина и так всё поняла. Глаза её сверкнули ненавистью, и она резко встала с кушетки, на которую совсем недавно села.
— Я вижу, что пришла не вовремя. Прошу прощения за несвоевременный визит, — церемонно сказала бывшая подруга и вышла из комнаты.
Вместе с ней ушла почти вся злость Шелли, словно огромный груз сняли с души. Стало вдруг легко и свободно. Поход в Храм перестал казаться таким уж невозможным, скорее просто неприятным. Даже появился некоторый интерес и нетерпение.
Шелли с удивлением поняла, что расслабилась и перестала тревожиться о предстоящем. И ножницы убрала, передумав портить красивый наряд. И дала подошедшей горничной уложить волосы в сложную причёску, а затем и затянуть себя в тёмно-голубое платье, расшитое мелкими жемчужинками.
Под мрачными взглядами родных она прошла к экипажу. Ни улыбка, ни пожелание хорошего дня не развеяло гнетущую атмосферу. От неё ждали скандальных выходок, и Шелли вдруг подумала, что это вполне обоснованно. Растерянность и страх от осознания своего поведения, вылились волной мурашек по всему телу. Словно там, раньше была не Шелли, а другой человек. А вот расплачиваться за всё придётся именно ей. Хотелось извиниться, но сейчас было не время, и не место. Оставалось только мысленно пообещать вести себя как подобает. Но все планы рухнули, стоило ей выйти из экипажа и ступить на мраморную лестницу, ведущую в Храм.
Шелли пошатнулась, но Тейлор с отцом, идущие по бокам, подхватили её под локти и потащили вперёд.
— Прекрати, — буркнул в ухо брат, и перед глазами всё поплыло.
Сердце тяжело бухало в груди, кровь стучала в висках, дыхание сбивалось, словно она тащила экипаж от дома до площади вместо лошади. Шелли сжала руку Тейлора, пытаясь найти опору, и тот удивлённо взглянул на неё.
Вход приближался. Оставалась лишь пара шагов. Уже виднелся длинный коридор с дверями по бокам. Мраморная плитка пола, ступить на которую было совершенно не под силу.
— Я не могу, — она отпрянула назад, но её не пустили.
— Без глупостей, — рыкнул отец, и Шелли почувствовала, что ветер с силой толкает её вперёд. Чуть не споткнувшись о порог, она влетела в Храм.
Боль. Словно тысячи иголок впились в тело. Ужас. Будто все кошмары разом ожили. Отчаяние. Точно впереди её ждала смерть.
— Ричард, что-то не так, — голос Тейлора раздался словно издалека, хотя он стоял рядом.
Затуманенное сознание отметило, что они уже не в коридоре, а в небольшом зале, с каждой стены которого смотрят иконы. Запах ладана окутал, и послышались песнопения. Всё это доставляло невероятную муку. Казалось, что сам воздух в лёгких горит, и есть лишь один способ избавиться от страданий.