Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - читать онлайн книгу. Автор: Эдвин Бивен cтр.№ 127

Антиох недолго оставался в Халкиде. Он поспешил сделать так, чтобы между ним и римлянами раскинулось Эгейское море, и вместе со своей царицей Эвбеей благополучно добрался до Эфеса. Возвращение царя, конечно, не обязательно означало конец самого конфликта. Селевкидская армия в Греции действительно была уничтожена, но этолийцы все еще были вооружены, и их послам, которые последовали за ним в Эфес, Антиох раздал деньги и показал свои арсеналы, где энергично готовились к широкомасштабной войне. Все еще были селевкидские гарнизоны, размещенные в разных городах – например, в Элиде и Деметриаде ^[1256]. Царский отряд из десяти кораблей стоял в гавани Деметриады; он зашел в Троний, пока проходило сражение на перевале, и, когда Александр-акарнанец, смертельно раненный, поднялся на борт корабля, принеся с собой новости о катастрофе, корабли отплыли к Деметриаде, чтобы найти там царя ^[1257].

Однако, какие бы планы ни были у Антиоха для продолжения борьбы в Греции, которую он мог бы поддержать, они остались бы бесплодными, пока он не смог бы бросить в бой свежую армию. Все греческие города, которые присоединились к нему – Беотия, Эвбея, Элида,– поспешно помирились с римлянами. Его гарнизоны в Халкиде и Элиде, конечно, пришлось увести. Деметриада распахнула свои ворота перед Филиппом, а предводитель антиримской партии покончил с собой. По условиям капитуляции, стоявшие там селевкидские войска вернулись в сопровождении македонцев в Лисимахию и кораблям в гавани позволили уйти невредимыми ^[1258]. Этолийцы, предоставленные сами себе, быстро сдались перед совместной атакой римлян и Филиппа. Осада Навпакта загнала их в угол, и благодаря любезности Фламиния они добились перемирия, в ходе которого смогли договориться о мире с Римом.

Так закончилась последняя попытка дома Селевка захватить македонское наследие в Греции. В ходе тридцатилетних боев АнтиохIII после того, что уже казалось развалом, один за одним присоединял (по крайней мере с виду) отпавшие части к телу империи. Он аннексировал давно желанную Келесирию. В конце предыдущего года он, вдобавок к своей короне Великого Царя, в значительной мере сделал реальным титул главнокомандующего греческими государствами, каким некогда был Александр. При его вступлении на трон империя Селевкидов находилась в нижней точке упадка; впредыдущем году она достигла зенита. Однако Антиох, кажется, родился слишком поздно, когда на сцене уже появился новый соперник. В момент его кажущегося триумфа дому Селевка был нанесен страшный удар. Действительно, на тот момент отступление царя с виду привело дела к тому положению, в каком они были до его последнего предприятия, однако теперь он столкнулся с противником – победоносным и упорным, и ему пришлось отказаться от своих долго лелеемых намерений.

Антиох, как сообщают наши авторы, сначала не понял всей важности того, что произошло. Он ударил по Греции; он потерпел неудачу, вот и все; status quo, который желали сохранить римляне, был восстановлен. Конечно, это было неприятно, но следовало подождать другого случая. Пишут, что Ганнибал, которого снова стали слушать с почтением, объяснил Антиоху, как на самом деле обстоят дела. Фоант и этолийские послы также, вместо того чтобы, как раньше, отмахиваться от Ганнибала, сказали примерно то же самое. Антиох считал, что ему пришлось отступить в Малую Азию лишь как на площадку, с которой он может снова атаковать Грецию. Однако римляне не были народом, которого можно было напугать такой угрозой: Антиоху следовало ожидать, что ему нанесут удар ближе к дому. В прошлом году его задачей было обеспечить оборону Греции: теперь он должен был уже постараться защитить Азию ^[1259].

Следует признать, что защитная позиция Антиоха, несмотря на всю катастрофу в Европе, была сильной. Обстоятельств, вызывавших его поражение в Греции,– трудность с подкреплениями и поставками – не было на восточной стороне Эгейского моря. Если римляне побили его, то это произошло тогда, когда на их стороне было численное преимущество. Предпринимая войну в Азии, уже римляне должны были столкнуться с трудностями с транспортом. Они никогда еще не посылали армию так далеко от дома и фактически смотрели на необходимость таких действий с большой осторожностью. Даже если их легионеры были лучше азиатских воинов, оставалась изначальная трудность – надо было доставить их в Азию. К азиатским владениям Антиоха можно было подойти только по воде; было очевидно, что первым вопросом, который надо было уладить, было господство на море. В одном месте – а именно у Геллеспонта – Азия почти что прикасалась к Европе, но оба берега Геллеспонта были под властью Селевкидов. Проход армии через Фракию никоим образом не мог быть легким: спомощью разумных оборонительных мер Антиох смог бы сделать его практически невозможным. Владение Фракией значительно прибавляло ему сил.

Как только Антиох осознал, что римская атака неизбежна, он предпринял меры, чтобы оборонять как море, так и Фракийский Херсонес. К последнему он сам послал имевшиеся у него наготове корабли, чтобы своими собственными глазами наблюдать оборонную диспозицию. Сест и Абидос также были укреплены; Лисимахия превратилась в огромный склад. Оборона на море была доверена царскому командующему Поликсениду с Родоса, которому велели мобилизовать оставшийся флот и активно патрулировать острова (конец 191г.) ^[1260].

Вскоре сообщение от Поликсенида призвало царя обратно в Эфес: стало известно, что римский флот встал на якорь в гавани Делоса.

Римляне уже собирались начать наступление на море. Это было не только обязательным условием грядущего вторжения в Азию: пока Антиох мог угрожать еще одним вторжением в Грецию, это была срочная мера предосторожности. Римляне должны были господствовать на море не только чтобы добраться до Антиоха, но и чтобы Антиох не смог бы добраться до них. Следует помнить, что, когда Гай Ливий прибыл летом 191г. вгреческие воды, чтобы заменить Атилия в качестве командующего римским флотом, война в Греции все еще продолжалась. Этолийцы тогда закрепились в Навпакте, и ходили слухи о военных приготовлениях царя. Ливий отплыл из Пирея, чтобы действовать вдоль берегов Азии ^[1261].

Важным элементом морской войны в этом регионе был настрой островов и прибрежных городов. Даже та часть Малой Азии, которую дом Селевка считал своей, была подчинена не полностью. Побережье было завоевано нынешним царем после почти полувека независимости за последние двадцать пять лет, некоторые области – в последние четыре года. Этот регион отнюдь не принадлежал к тем, где после продолжительного периода селевкидского правления власть Селевкидов уже глубоко укоренилась и где цари пользовались почтением и авторитетом. Побережье не противостояло атаке, как единое целое. Конечно, и статус городов фактически был различным. Некоторые, как Смирна и Лампсак, или некоторые из городов, которые были освобождены Родосом с 197г.,– Кавн, Минд и Галикарнас,– открыто объявили о своей независимости. С другой стороны, некоторые, такие как Эфес и Абидос, были в полном распоряжении царя и заполнены его войсками. Между этими двумя крайностями, возможно, были различные степени зависимости. Большая часть городов, судя по всему, была лишена каких бы то ни было селевкидских гарнизонов, но из осторожности или преданности смирилась с властью царя. С появлением в этой области римского флота возникала, как мы сейчас увидим, другая ситуация. Разрыв в симпатиях между зажиточными классами и народом, который так явно проявлялся в Греции, стал очевиден и в греческих городах Малой Азии. Города метались между двумя противниками. Некоторые с энтузиазмом встали на сторону римлян; другие меняли свою политику в соответствии с текущей ситуацией. Однако мы не знаем ни одного города (за исключением тех, в которых стояли войска Селевкидов), который осмелился бы не принять римский флот в своей гавани, когда римляне этого требовали.