Когда Камилла проходила мимо Зака к выходу из холла, он схватил ее за руку:
– А еще ты должна мне новую шляпу, – процедил он.
– Иди к черту, – пропела девушка сладеньким, ядовитым голосочком, вырвала у остолбеневшего Зака руку и неторопливо вышла.
К величайшему удивлению Камиллы, в один прекрасный день за ленчем Зак ни с того ни с сего попросил ее съездить вместе с ним в больницу к отцу. С момента их ссоры в палате Рейборна Прескотта прошло уже две недели – две недели напряженного молчания после нанесенных друг другу взаимных оскорблений. А уж несколько последних дней после столкновения в столовой из-за зеленой краски молодые люди и вовсе перестали разговаривать, старательно избегая каких бы то ни было встреч.
Вероятно, изумление отразилось на ее лице, потому что Зак поспешно добавил:
– Идея вовсе не моя. Отец почему-то просил, чтобы мы приехали к нему сегодня днем, и непременно вместе. Понятия не имею, зачем.
Больше он ничего не сказал, и они в полном молчании доели салат из цыпленка, приготовленный Дили к ленчу. Зак справился со своей порцией первым и спросил, поднимаясь из-за стола:
– Когда ты будешь готова?
– Примерно через полчаса.
– Отлично, – отозвался он и вышел из комнаты.
На глаза ей навернулись жгучие слезы обиды и разочарования, но девушка поспешила смахнуть их, пока не заметила Дили, которая вошла, чтобы убрать тарелки со стола. Ну ничего, утешала она себя, еще несколько недель – и дом будет полностью закончен, а она наконец сможет уехать, навсегда выбросив Зака из своей жизни. Недолго еще ей служить объектом его насмешек и оскорбительных замечаний. Но почему эта мысль не приносит ей никакой радости? Почему ей становится лишь горше на душе, почему ее переполняют тоска и отчаяние?
– Когда ты собираешься в больницу, Камилла?
Неожиданный вопрос Дили вырвал Камиллу из невеселых размышлений.
– Что? А, примерно через полчаса, – рассеянно отозвалась она.
– В таком случае, ты вернешься сюда к двум часам? – продолжала выспрашивать Дили.
– Ну… наверное, да. А что?
– Да нет, ровным счетом ничего. Просто так спросила. Я собиралась идти за покупками, вот и подумала, может, я тебе зачем-нибудь понадоблюсь перед уходом.
Камилла была слишком погружена в свои мысли, чтобы обращать внимание на странное поведение домоправительницы. У нее хватало проблем и без причуд Дили.
Заставив себя встряхнуться, она поспешила во «вдовий» домик. Она надела бирюзовую шелковую блузку с присборенными рукавами и длинными манжетами, фирменные узкие джинсы. В штрипки на поясе она просунула тоненький золотой ремешок. Сегодня на улице было не влажно, так что Камилла могла отвести душу и уложить волосы, как угодно, не опасаясь, что они начнут бешено виться, превращаясь в нечто неопрятное. Пышно взбитые локоны волной спадали ей на плечи и нежными завитками обрамляли лицо. Как ни пыталась она убедить себя, что перспектива ехать в одной машине с Заком ее ничуточки не волнует, но почему-то сделала макияж со всей тщательностью и даже слегка надушилась. Оставалось лишь набросить на плечи мягкую кожаную куртку – и Камилла была готова ехать.
Зак уже вывел из гаража свой небесно-голубой «Линкольн». Увидев Камиллу, он распахнул перед ней дверь со стороны сиденья для пассажиров. Камилла села, он захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. И они в мрачном молчании поехали к больнице. Хотя девушке и удалось сохранить безразличный вид, но близость Зака мучительно волновала ее всю дорогу. Он был одет в свитер из верблюжьей шерсти поверх спортивной рубашки и узкие джинсы. Ковбойскую шляпу он не взял с собой в больницу. Ветер, врывающийся в окно машины, растрепал волосы Зака, но этот беспорядок странным образом подчеркивал аристократические черты его лица. До чего же безупречен его профиль, думала Камилла, украдкой поглядывая на Зака. Задумавшись, она не заметила, как вздохнула, но он тут же повернул голову и испытующе посмотрел на нее. Девушка поспешно отвела взгляд, но все же успела увидеть презрительную насмешку в лазурной глубине его глаз.
– Давно не встречалась с Риком О'Мели? – вопрос был задан небрежным тоном, но застал ее врасплох.
– Как раз сегодня иду с ним на свидание. – С вечера футбольного матча Камилла почти не виделась с Риком. Он уже закончил работу в «Свадебном венке», а когда появилась дополнительная работа на веранде, старший О'Мели справился с ней один. Рик позвонил ей в начале этой недели и, осведомившись о здоровье Рейборна Прескотта, пригласил сходить в кино вечером в воскресенье. Она с радостью приняла его приглашение, и не только потому, что он ей нравился, но еще и из-за того, что царящее в «Свадебном венке» напряжение сделалось настолько невыносимым, что она была рада любому поводу провести вечер вне дома.
– Мне всегда нравился Рик, – заметил Зак. – Он славный малый. И порядочный, – он сделал ударение на последнем слове и, бросив насмешливый взгляд в ее сторону, бойко продолжил: – Но ты, пожалуй, поставила бы ему в упрек любовную интрижку с замужней женщиной.
Камилла изумленно посмотрела на Зака.
– Зря ты так скептически смотришь. Да об этом каждая собака знает, столько лет уже тянется их связь, – он повернул машину к парко-ночной площадке, резко затормозил и выскочил наружу, раньше чем Камилла успела переварить это неприятное и, как ей показалось, невероятное сообщение.
Они поднялись на лифте и только вступили на этаж, где находилась палата Рейборна Прескотта, Камилла ощутила какую-то странную, почти осязаемую атмосферу ожидания. Увидев их, молоденькие медсестры и сиделки, сбившиеся в стайку в углу коридора, сначала примолкли, а потом, когда молодые люди прошли, начали хихикать, подталкивая друг друга локтями, словно девчонки на школьных танцах. Камилла вопросительно посмотрела на Зака, но тот лишь пожал плечами и, не обращая внимания, пошел по коридору.
Дойдя до палаты отца, он распахнул дверь и пропустил Камиллу вперед. Едва переступив порог палаты, девушка застыла на месте. Не успев среагировать, Зак налетел на нее, чуть не сбив с ног.
Пораженные, они так и остались стоять на пороге, удивленно оглядывая комнату, которая ничем не напоминала больничную палату. Комната буквально утопала в цветах – но не тех, что мистер Прескотт получал от друзей, а совсем других – огромных букетах роз, хризантем и орхидей, усыпанных блестками и украшенных молодыми побегами папоротника. В изящных бронзовых подсвечниках ярко мерцали сотни свечей, затмевая своим сиянием обычное тусклое электрическое освещение. Больничная постель куда-то пропала. Вместо нее посреди комнаты возвышалась белая арка, увитая цветами и зелеными листьями.
Под аркой стоял сам Рейборн Прескотт, облаченный в голубую шелковую пижаму и велюровую рубашку. Рядом с ним – невысокая миловидная женщина, лицо которой так и расцвело, лишь стоило Камилле войти в комнату.
– Мама! – потрясение воскликнула девушка.