Едва они покинули отсек, как люк с шипением закрылся — и нефтевоз уехал, оставив их на обочине магистрали. Осмотревшись по сторонам, Дженсен отыскал взглядом дорожный знак, сообщавший, что они находились на эстакаде I-94 — Детройтской промышленной скоростной автомагистрали — неподалёку от Дирборна. Сориентировавшись, он повернулся и разглядел к востоку от себя тёмную ленту реки, огибавшей скверно освещённые улицы Мексикантауна, а к северу — собственно Детройт, в котором под низкими тучами слабо светилось скопление небоскрёбов: внизу горел огонь, дававший мягкие отсветы на облачной гряде. Дженсен нашёл «Ренессанс-центр»
[8] на берегу реки и, используя его как ориентир, начал искать рядом с ним башни-близнецы «Шариф индастриз».
На несколько ужасающих мгновений ему показалось, что башни исчезли с горизонта. Раньше он видел мягкий золотой свет, вычерчивавший стёкла и стальные перегородки, за несколько миль. И только когда его оптика настроилась на нужное расстояние, он понял, в чём было дело.
Башни «Шариф индастриз» остались на месте, но теперь они были чёрными столбами на фоне ночного неба; в них погас всякий свет, кроме красных точек маркировочных огней на крышах.
Стакс энергично осмотрелся:
— Какое уютное местечко. Надо было твоего Притчарда попросить забросить нас в Сиэтл.
— Если хочешь, он тебе поможет туда добраться.
— Может быть… — Стакс поморщился, у него дёрнулась рука. И он сказал больше себе, чем Дженсену: — Не знаю, готов ли я вернуться.
Дженсен подошёл к ограждению, с тревогой посмотрев через плечо на огни фар, которые пронеслись под эстакадой. Он тронул пальцем за ухом, выводя инфолинк из спящего режима:
— Притчард. Ты там?
Несколько секунд спустя прозвучал ответ:
— Добро пожаловать домой, Дженсен. Жаль, что ты вернулся при таких обстоятельствах. — Это был сарказм или искреннее сожаление? По Притчарду сложно было понять. — К северо-востоку от тебя находится станция метро. Двигайся туда, в кассовый вестибюль.
— Понял, — кивнул Дженсен, жестом зовя Стакса следовать за ним.
— И осторожнее там, — прибавил Притчард, — старайся не привлекать лишнего внимания. Этот город сильно изменился с тех пор, как ты его покинул.
Вдвоём Дженсен и Стакс перебрались через ограждение и спустились по крутому склону к бывшему городскому парку. Когда-то здесь росли деревья, ограждавшие от шума магистрали, но все их срубили на дрова, и теперь остались только зазубренные пни, торчавшие из рябой жухлой травы.
Парк был битком набит людьми — сотнями бездомных, теснившихся в самодельном лагере, который был возведён из упаковочной тары, скелетов автомобилей и листов пластика со рваными краями. Одни бездомные сгрудились над кострами, разведёнными в бочках, другие прятались в непроглядных тенях. Уличные фонари здесь не работали: многие из них спилили, как деревья, а некоторые ещё и разворотили до основания, чтобы самовольно подключиться к городской электросети.
Усталые лица повернулись к Дженсену и Стаксу. Кто-то, завидев незнакомцев, отвернулся, кто-то, напротив, уставился на них жадным, угрожающим взглядом.
— Разве мы не свалили только что с подобной вечеринки? — пробормотал Стакс.
— Зато здесь нет охраны, — тихо сказал Дженсен.
— Уверен? — кивнул Стакс на ворота парка, мимо которых медленно проезжала полицейская машина. Полицейский на пассажирском сиденье обводил лица обездоленных и отчаявшихся лучом света ручного прожектора.
— Эй, — окликнул их голос.
Дженсена дёрнули за подол куртки. Опустив голову, он увидел измождённую девушку, сидевшую, вытянув перед собой загнутые коленями назад спортивные кибернетические ноги — довольно дорогой модели «Кусанаги», хотя не то чтобы ей это помогало. Она подняла мятый картонный стаканчик, кивая на свой обрубок вместо руки, в котором из локтя торчали металлические штуцеры и провода.
— Выручишь сестру по несчастью? Подкинешь мелочи или нейпоза, а?
— Ничем не могу помочь, — поджал губы Дженсен.
Девушка переключилась на Стакса:
— А ты?
Стакс поколебался, лицо его стало напряжённым.
— Я… у меня нет нейпоза, девушка. Мне очень жаль.
— Тогда идите нахрен, — рявкнула она, окрысившись.
— Я просто… — хотел было продолжить Стакс, но Дженсен его потянул за собой:
— Сделаем, как она сказала. Идём.
— Да, валите! — крикнула девушка и, пошатнувшись, встала на ноги, чтобы поковылять за ними. — Не надо тут приходить и сверху вниз на нас смотреть! Грёбанные шлюхи!
Она плевалась проклятьями, морщась от боли с каждым шатким шагом, и в конце концов остановилась.
Дженсен и раньше видел проявления синдрома отмены нейропозина, и они всегда вызвали отвращение и жалость одновременно. Всякий механически аугментированный сталкивался с неизбежным злом в лице нейропозина — препарата, предотвращающего последствия синдрома отторжения. Вместе с аугментациями человек получал синдром Дэрроу, который проявлялся в постепенном нарастании глиальной ткани в местах соединения электродных проводников аугментаций и нервных окончаний. Нейропозин позволял поддерживать эти соединения в рабочем состоянии, но стоило перестать его принимать — и аугментации начинали сбоить, причинять острые боли, судороги, а в худших случаях и повреждения всей нервной системы. Этот препарат никогда не был широко доступен и всегда стоил дорого, но, подумалось Дженсену, после Инцидента его, скорее всего, доставать стало ещё сложнее. Замены как таковой ему не было, если не считать ядовитые синтезируемые бандами «уличные» препараты и не прошедшие испытаний опасные эксперименты вроде ризина, которые жизней отнимали больше, чем спасали.
Стакс думал о том же.
— Все они, Дженсен, — тихо начал он, — такие же ауги, как мы. Это чёртово гетто для механизированных. И все они, каждый из этих бедолаг мучается от боли…
— Нам нужно идти, — настаивал Дженсен, подталкивая Стакса к воротам. Через дорогу виднелась станция метро, упомянутая Притчардом, сквозь которую над входом проходили две линии монорельсов. Идти до неё оставалось меньше тридцати секунд.
Но тут девушка продолжила преследование.
— Что, насмотрелся, да? — визжала она. — Давайте, мальчики, бегите к своим хозяевам-натам, будьте хорошими шлюшками, отожмите себе нейпоз, пока мы тут будем подыхать!
Они привлекли внимание других аугов, и напряжение в воздухе возросло.
— Да сделайте что-нибудь! — вскрикнула девушка, гнев которой вылился в отчаянное рыдание.
Но Дженсен ей не лгал. Ему никогда не требовался нейропозин; научное объяснение этому он понимал лишь в самых общих чертах: его гены чем-то отличались от других. Меган Рид, его бывшая девушка, сказала ему однажды, что он был «сверхсовместимым» — ходячей аномалией, способной использовать аугментации без принятия лекарства от синдрома отторжения. Дженсен всё ещё не мог решить, была ли эта аномалия даром или проклятьем и не уходила ли она корнями в оставшиеся без ответа вопросы о его прошлом. Пока что ему эти вопросы пришлось отставить в сторону вместе с другими тревожными воспоминаниями, которые вытянуло за собой имя Меган.