Ночные тени - читать онлайн книгу. Автор: Александр Горский cтр.№ 57

– Ну как же, таракана травить буду.

– Господи, – простонал, опускаясь в кресло Карнаухов, – когда он хочет наказать руководителя, то посылает ему бестолковых подчиненных. И в придачу строптивых. За что мне такое наказание?

– Так я пойду? – уточнила Вика.

– Иди, – генерал безвольно махнул рукой, – и фантазии свои с собой забери. У меня без них голова раскалывается.

Наклонившись, Вика схватила со стола злосчастное заключение медэксперта и уже собиралась выйти из кабинета, когда Карнаухов остановил ее.

– Погодь! Я тут вот что еще вспомнил. Ко мне час назад заходил Шемякин.

– Жаловался? – Вика ощутила почти неминуемую угрозу второго витка генеральского гнева.

– Как сказать, – к ее удивлению, Карнаухов довольно миролюбиво пожал плечами. – Не так чтобы. Отметил, что благодаря эффективной работе твоих оперативников получил видеозапись, возможно, представляющую для него некоторый интерес.

– Возможно? – возмутилась Вика.

– Возможно, – генерал невозмутимо кивнул, – в то же время Виктор Сергеевич высказал достаточно обоснованное сомнение по поводу целесообразности работы по одному делу сразу двух оперативно-следственных групп, особенно с учетом того, что члены одной из групп, и речь, как ты понимаешь, идет не о группе Шемякина, так вот, члены одной из групп могут сами иметь непосредственное отношение к смерти капитана Распашного, хотя в настоящее время их процессуальный статус пока не определен.

– Вот сейчас можно поподробнее? – потребовала Крылова. – Это какой статус у кого именно не определен?

– Ой! – хихикнул Карнаухов, с явным удовлетворением потирая руки. – Ой! – хихикнул он еще раз и широко улыбнулся. Явно придя в совершенно благодушное настроение, – можно подумать, мы сами не понимаем.

– Что именно я должна понять? – стараясь сохранять хладнокровие, отозвалась Крылова.

– Оперативники у тебя бегали, записи доставали, они ведь на самом деле, чем занимались? Они отрабатывали последние контакты Распашного. Встречи, звонки… Тебе логическую цепочку продолжить, или все же разморозишься и сама угадаешь?

– Сообщения, – неохотно пробормотала Вика.

– Сообщения! – обрадовался ее сообразительности Карнаухов. – И к человеку, которому покойный отправил последнее в жизни сообщение, интерес следствия вполне закономерен. Хотя бы в качестве свидетеля. А ты уже не первый год работаешь, так что должна знать, от свидетеля до подозреваемого не то что один шаг, там и ходить никуда не надо, мы сами старую табличку отдерем, а новую на лоб прилепим. Только вот я тебя могу обрадовать, этот ваш Панин не был последним. Вернее, их таких было двое.

– А кто еще? – заинтересовалась Крылова.

– Ой, и прям в стойку она сразу встала, ну чисто гончая, – ухмыльнулся генерал. – Забыла, что ты к этому расследованию отношения не имеешь? Ладно, скажу, так и быть. Через две минуты, после того как Распашной отправил сообщение Панину, он отправил еще одно, на этот раз отцу. Причем не простое, не буковками написанное, а голосовое. И я тебе, чтобы ты свой пыл малость остудила, это сообщение дам сейчас прослушать.

Карнаухов коснулся рукой мышки и открыл нужный ему файл. В компьютерных колонках что-то зашелестело, затем знакомый голос произнес: «Я по жизни загулял. Я устал».

В том, что голос принадлежит именно Распашному, сомневаться не приходилось, как не приходилось сомневаться и в том, что человек, записавший послание, действительно очень устал, а еще, судя по всему, чем-то крайне расстроен.

– Но его отец изначально требовал от Шемякина найти убийцу, – пробормотала Вика. Если он получил это сообщение, то почему он так был уверен, что это именно убийство?

– Потому что он не получил это сообщение. На тот момент не получил, – отозвался Илья Валерьевич. – У него два мобильника. Один рабочий, другой для личных контактов. Вот он свой личный накануне вечером как раз ухитрился в кабинете оставить. А на следующий день с самого утра был на совещании у министра. Оттуда его и выдернули. Так что запись изначально обнаружили в телефоне самого мальчишки, а уже после и отец его получил сообщение, – Карнаухов тяжело вздохнул, – можно сказать, с того света.

Несколько мгновений они оба молчали, затем Карнаухов выбрался из своего огромного кресла, неторопливо обогнул стол и, подойдя к Крыловой, положил руку ей на плечо.

– В общем, так, милая моя, у тебя своих дел много, вот и занимайся ими. По убийству Апраксина у тебя же подозреваемый нарисовался?

– Там еще не до конца все ясно, – покачала головой Вика.

– Конечно, не до конца, – усмехнулся Илья Валерьевич, – конец будет, когда приговор в законную силу вступит. А для этого что нам надо сделать?

– Собрать доказательную базу.

Карнаухов укоризненно вздохнул.

– Передать дело в суд, вот что нам надо. А с базой, как я понимаю, у тебя и так все неплохо. Мотив имеется, алиби нет, опять же, попытка ввести следствие в заблуждение. А у нас судьи, скажу тебе, таких ох как не любят, тех, кто мудрить пытается. Так что не затягивай. Если считаешь нужным что-то перепроверить – перепроверь, только в темпе.

– Я как раз сегодня собиралась еще раз допросить подозреваемого, – кивнула Вика, – и потом, мы еще даже не пытались установить его связь с другими подобными преступлениями.

– Вот и правильно, допроси, – добрил генерал. – Чем больше человек скажет, тем больше вероятность, что он скажет что-то лишнее. Может, и по другим эпизодам что-то появится. Все, милая моя, иди, там в приемной из-за тебя уже, поди, очередь образовалась.

Дождавшись, когда Крылова выйдет из кабинета, Карнаухов подошел к окну и, глядя на серое, затянутое тучами небо вдруг негромко пропел:

– Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях…* (*– сноска. Генерал Карнаухов вспомнил песню Юрия Визбора «Милая моя»)

Допеть Карнаухову не удалось, так как дверь кабинета вновь распахнулась, и на пороге появился очередной следователь.

***

Выполняя данное Карнаухову обещание, Вика сразу после разговора с генералом, отправилась в следственный изолятор главного управления внутренних дел по городу Москве, расположенный по всем известному адресу: Петровка, 38, а если быть совсем точным, то дом 38, строение 8. Хотя изолятор на Петровке, в отличие от остальных, не относился к ведению службы исполнения наказаний, комната для допросов почти ничем не отличалась от точно таких же комнат в других следственных изоляторах, коих в Москве насчитывалось не то семь, не то уже восемь, Вика точно не могла вспомнить.

Небольшое квадратное, примерно три на три метра, помещение, стены, выкрашенные унылой болотной краской, зарешеченное окно с матовыми непрозрачными стеклами, намертво прикрученные к полу стол и стулья, кнопка вызова конвоира. В некоторых кабинетах дополнительно были установлены стальные клетки, в которые на время допроса помещали особо опасных и склонных к агрессии преступников, но в данном случае, по мнению, Крыловой, ей ничего не угрожало.