– Будет возможность, бежать отсюда дальше, я догонять потом!
В детских глазах плескался страх вперемешку с отчаяньем и наивным упрямством. Заметив, что Маша отрицательно мотает головой, я нахмурилась и шикнула:
– Да, бежать, не спорить, беречь брата!
Девочка, прижав Мишу к себе, продолжала упрямиться:
– Я подсоблю, у меня есть пистолет того фрица, которого вы убили. Мы не побежим и не бросим вас одну помирать.
Я во все глаза смотрела на эту человечку – маленькую, но смелую и преданную. Соотнося знакомство с людьми-иномирцами и прошлые встречи с ними в своем мире, я приятно удивилась. С теплотой и облегчением подумала: «Значит, хотя бы в этом мире добро, преданность, благодарность и другие высокие и прекрасные чувства разумных не исчезли!» Стало чуть легче дышать, боль и тоска после вчерашней бойни в моем мире немного отпустила, позволив сделать глубокий, очищающий душу вдох. Улыбнулась уголками губ и согласно кивнула.
Понятие «пистолет» и другое страшное оружие этого мира мне далось очень тяжело. Я долго копалась в памяти девочки, чтобы окончательно прояснить их значение и опасность для меня. В любом случае девочка защищена этой металлической штуковиной. Шум надвинулся, хотя дети не слышали ни звука, да и я со своим звериным чутьем практически только по запаху определяла местонахождение невидимых людей. Возможно, их больше, чем пятеро, если кто-то из них с подветренной стороны от меня. Сейчас главное – выжить и на этом надо сосредоточиться. Из-за деревьев показались трое мужчин и плавной, скользящей походкой двинулись в нашу сторону. Я внимательно осмотрела ближайшие заросли и выявила еще двоих, подходивших с боков. Все или не все? Если не все, нам конец, но так хочется жить!
* * *
Внимательно наблюдая за будущими противниками, я отчетливо понимала, что не справлюсь с ними, даже если бы их было вполовину меньше. Если бы не их запах, я была бы твердо уверена, что это не люди, а подобные мне. Слишком плавные, выверенные движения, как у животных, цепкий, осторожный, изучающий взгляд, да весь их вид просто кричал, что передо мной хищники! Хищники в человеческом облике. Целых пять довольно крупных мужчин, коротко стриженых, в зеленоватой одежде и высоких грубых сапогах. Все обвешаны оружием, закрепленном на широких кожаных поясах, заткнутом за голенища, висящим на мощных плечах. Много оружия, как знакомого мне колюще-режущего, так и похожего на металлические штуковины, одну из которых в руках держала трясущаяся от страха Маша.
Я чуяла детский страх, а вот, судя по мужчинам, они хоть и насторожены, но вполне спокойны. В глазах некоторых из них настороженность сменилась легким удивлением при взгляде на меня, но не обманывалась: эти хищники всегда наготове, чтобы сделать смертельный для их жертвы прыжок. Я медленным движением выдвинулась вперед и, носком ноги очертив на лесном опаде полукруг, отвела ее немного в сторону, вставая в боевую стойку. Меня не зря учили защищать себя и своих хранимых, я справлюсь, должна. Также медленно, под внимательными мужскими взглядами я обнажила клинок и кинжал и приготовилась к нападению. Со стороны могло показаться, что я просто стою с оружием в руках, но это было обманом, рассчитанным на неумелых обывателей. Этих пятерых мое внешнее спокойствие не обманет и не введет в заблуждение.
Стоящий напротив смуглый, черноволосый человек с яркими зелеными глазами и шрамом, пересекающим правую щеку, без резких движений приблизился ко мне на опасное расстояние. Я слегка выставила клинок, давая понять, что ближе подходить не стоит и ждала его дальнейших действий, вернее, приготовилась предупредить. Краем глаза старалась не выпустить других из поля зрения. Его хрипловатый голос наждаком прошелся по моим натянутым нервам:
– Не бойся, девочка, мы не тронем вас, опусти оружие и, как только ответите на наши вопросы, мы уйдем!
Расслабиться я себе не позволила, молча смотрела на него и – ситуация изменилась благодаря Мише, выпалившему:
– Дяденьки, вы партизаны, да?
Чернявый скосил взгляд на мальчика, не выпуская меня из виду. Весело хмыкнув, чуть помедлил, подбирая слова, и ответил:
– Так и есть, малец, мы отбились от своих и теперь ищем местных партизан, чтобы к ним присоединиться.
Мишка немного помолчал и доверчиво, с надеждой, со слезами в голосе продолжил:
– В деревне немцы, дяденька, они тоже ищут партизан. А если до ночи не сыщут, сказали, сожгут всех, кого в амбаре закрыли. Тама все наши, деревенские. И мамка наша тоже тама. И ее тоже сожгут, если партизаны не придут.
Про мамку он говорил сквозь рвущие душу рыдания. Я сразу отметила, что мальчик не оставил равнодушным ни одного из мужчин. Все нахмурились и до хруста сжали кулаки, но при этом все также, без лишних движений и пристально глядя на меня. Я про себя ухмыльнулась: меня эти хищники как-никак, а опасаются и принимают за достойного противника. Надеюсь! Хотя внешнее проявление сочувствия детскому горю меня впечатлило, я решилась снова воспользоваться силой, потому что должна быть твердо уверена в этих людях и их намерениях.
Пока я раздумывала, Миша успел поведать заинтересованным слушателям о наших злоключениях и под грозный шепот сестры, тщетно пытавшейся запретить братцу болтать, рассказал им о том, что я убила не состоявшихся насильников сестры. Я похолодела от их изучающего и немного изумленного взгляда, которым они дружно осматривали мою фигуру, белоснежно-седую косу, руки с грозным оружием. Наверняка они видели не охотника и хранительницу стерхов, а всего лишь молоденькую девушку, причем, по меркам людей, я была невероятно красивой.
Время утекало сквозь пальцы, и я решилась: приоткрыла магический заслон и, заткнув клинок за пояс, растопырила пальцы и направила в сторону «дяденек», чтобы направленным действием заклинания захватить их. У меня получилось, слава Великой Богине, впервые получилось заклинание подчинения! Но и отдача от пятерых сильных противников была слишком ощутимой. У меня кровь хлынула носом, стекала на одежду, слабость разом накрыла и я, не удержавшись на ногах, упала на колени. Чернявый сделал движение в мою сторону, но я, резко вскинув голову, приказала:
– Стоять!
Мужчины замерли и ошарашенно смотрели то на меня, то друг на друга, не понимая, что с ними происходит. Вытащив тряпицу из-за пазухи, я вытерла кровь с лица и одежды и посмотрела на замерших детей. Улыбнулась сквозь силу и попросила их:
– Маша, Миша, отойти вон к тем дальним кустам, ждать меня там, пока я буду говорить с ними, – я указала на людей, назвавшихся партизанами, – если проблемы, вы бежать отсюда. Понятно?
Маша сразу схватила брата за руку и, серьезно кивнув, потащила его к кустам. Я повернулась к хмурым мужчинам:
– Вы партизаны?
Они в бешенстве смотрели на меня, кривили лица и судорожно сжимали кулаки, но противиться моему зову не могли. Хотя я с удивлением поняла, что мне с трудом удавалось их сдерживать. Но ведь это невозможно! Чернявый с не меньшим трудом выдавливал слова, превозмогая себя и свое нежелание говорить: