Лакей и я - читать онлайн книгу. Автор: Валери Боумен cтр.№ 34

Фрэнсис тщетно пыталась сказать что-нибудь уместное, но ничего не придумала и ляпнула:

— Что ты здесь делаешь, Альбина?

Вопрос был не самый умный, но это все, что в данный момент пришло в голову.

Альбина подняла на хозяйку невинный взгляд и спокойно ответила:

— У меня записка для мистера Лукаса от лорда Клейтона.

Фрэнсис в полнейшем недоумении наблюдала, как Альбина устроила настоящий спектакль, явно предназначенный для Лукаса, бесконечно медленно доставая клочок бумаги из корсажа. Возмущенная неприличным поведением горничной, Фрэнсис стояла с разинутым ртом, пожирая ее гневным взглядом. А Лукас переминался с ноги на ногу, чесал затылок и вообще вел себя так, словно испытывал неудобство.

— Вот эта записка, — сообщила Альбина, протянув клочок бумаги Лукасу. — Лорд Клейтон попросил меня передать ее вам, и я, конечно, с радостью согласилась.

Горничная оглядела Лукаса с ног до головы и, положив руку на декольте, провела языком по губам, словно ооблизнулась.

Фрэнсис наконец обрела дар речи:

— Альбина, а почему лорд Клейтон передал записку для мистера Вуда тебе, а не своим слугам?

Горничная негромко фыркнула.

— Полагаю, миледи, он не понял, что я не его служанка, и, кроме того, в тот момент рядом не оказалось никого другого.

Фрэнсис поджала губы. Ситуация была странной. Но Лукас уже читал записку и, судя по его лицу, в одночасье ставшему серьезным, в ней содержалось что-то важное.

— Все в порядке? — спросила она на всякий случай.

— Да, но я должен идти, — ответил Лукас. — Я срочно нужен хозяину.

— Конечно, — кивнула Фрэнсис.

Лукас вежливо поклонился ей, поблагодарил Альбину за услугу и быстро вышел из комнаты.

Фрэнсис осталась с Альбиной, проводив его взглядом. Ее губы горели от поцелуев, лицо тоже наверняка полыхало. Интересно, что видела горничная? Знать хотелось, но спрашивать едва ли было уместно. Кроме того, у Фрэнсис было ощущение, что даже если Альбина ничего не видела, то наверняка почувствовала.

Вспомнив, что горничной тоже нравится Лукас, Фрэнсис ощутила укол вины, но одновременно с ним… ревность. Она с досадой осознавала, что у Альбины больше прав на Лукаса. Фрэнсис определенно не должна была завязывать интрижку с лакеем. Когда же она успела так запутаться?

— Я же говорила вам, что он хорош — превосходный образец мужчины, — нарушила молчание Альбина, не глядя на хозяйку.

— Я помню, — ответила та, чувствуя одновременно неловкость и вину. А что еще она могла ответить?

— Но ведь он лакей, миледи, — с горечью заметила Альбина, и на сей раз Фрэнсис со вздохом призналась, опустив голову и вздохнула.

— Ох, знаю и понимаю, но…

Лукас поспешил в комнату Белла на четвертом этаже. Запиской Клейтон сообщал, что его ждут там немедленно. К тому времени как Кендалл вошел в комнату, все трое уже были там: Белл сидел на кровати, Клейтон — на стуле перед столом, а Уорт устроился на подоконнике.

— А вот и неуловимый граф Кендалл, — провозгласил Клейтон, как только Лукас вошел и закрыл за собой дверь.

— Неуловимый? — переспросил тот.

— Всем уже известно, что граф Кендалл прибыл, но никто его пока не видел.

— Черт возьми! — буркнул Лукас. — В любом случае, само собой разумеется, что Кендалла на ужине сегодня не будет.

После случившегося в библиотеке он никак не мог сосредоточиться и плохо соображал.

— У Теодоры уже не хватает фантазии придумывать, почему ты не показываешься на публике. Дамы не дают ей прохода, караулят на лестнице.

— Похоже, Лукас больше не может прислуживать за ужином, — подал голос Белл.

— Согласен, — подал голос и Клейтон.

— Я больше не могу этим заниматься, — буркнул Лукас.

— Почему? — спросил Клейтон, качая ногой. — Слишком много работы?

Лукас покачал головой.

— Нет, дело не в этом: просто не могу больше лгать Фрэнсис, а как сказать правду, не знаю, да и надо ли…

— Чувствуешь себя виноватым, Кендалл? — засмеялся Уортингтон.

— Ты даже не представляешь насколько, — очень серьезно ответил Лукас.

Его серьезный тон поубавил веселости даже у герцога.

— Не говоря уже о том, что я больше не в силах прислуживать этому помпезному дурню, сэру Реджинальду. Всякий раз меня одолевает желание вылить соус ему на лысину, а не в тарелку.

— Я бы дорого заплатил, чтобы это увидеть, — засмеялся Уорт.

Лукас подошел к кровати и сел рядом с Беллингемом.

— Кстати о рыцаре. Завтра утром у меня с ним назначена еще одна встреча.

Белл нахмурился.

— А что, есть необходимость?

— Да. У меня просто не было возможности рассказать вам, о чем мы говорили.

— Так давай сейчас, — предложил Уорт, устраиваясь поудобнее на подоконнике.

— Ублюдок решил меня шантажировать, — начал Лукас и в подробностях пересказал разговор с сэром Реджинальдом.

Когда он замолчал, Клейтон поморщился и тряхнул головой.

— Это, конечно, весьма самонадеянно с его стороны, однако есть грань между шантажом и политическими переговорами.

— Ты это так называешь? — удивленно выгнул темную бровь Уорт.

— Лично я называю это тем, чем оно и является, — шантажом! — гневно выпалил Белл.

— Возможно, ты прав, — примирительно сказал Клейтон, — но следует учесть связь сэра Реджинальда с принцем.

— При чем здесь наш чертов принц? — воскликнул Уорт и скрестил руки на груди.

Клейтон глубоко вздохнул и обратился к Лукасу:

— Послушай, Кендалл, ты, совершенно очевидно, не хочешь помогать ему. Но ведь это вовсе не означает, что ты не можешь с ним сыграть. Скажи рыцарю, что уступаешь позиции. Пусть голосует так, как считает нужным, а лорд-канцлером станет тот, кого поддержат герцоги. Так, по крайней мере, ты не сожжешь за собой мосты.

— Вот что значит настоящий политик, — буркнул Уорт.

— А что ты думаешь на этот счет? — спросил Белл. — У тебя должна быть какая-нибудь четкая позиция, учитывая, что ты центральная фигура в этой сделке.

Уорт какое-то время молча разглядывал себя в маленьком зеркале, висевшем у окна, потом поправил галстук и объявил:

— Скажи сэру Реджинальду, Кендалл, что я отдам свой голос за него.

— Ты серьезно? — удивился Белл.

— Конечно. Пусть думает, что у него все получилось, а потом я постараюсь поставить голосование за лорд-канцлера после законопроекта о занятости. К тому времени как ублюдок поймет, что его обвели вокруг пальца, будет уже слишком поздно. — Герцог торжествующе улыбнулся друзьям.