Операция «Арлекин» - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 33

Каждый случай, даже не изнасилования, а просто неподобающего поведения по отношению к женщинам — становился известен и активно обсуждался. Копился счет…

…

У брежневских подростков была такая игра, очень и очень опасная. Кататься на крыше лифтов. Некоторые дома — были построены так, что у лифтов не было дверей. Пользоваться такими лифтами было очень опасно, но другого жилья не было.

И другого города не было. Было то, что есть.

Так что подростки, которые не родились здесь, а приехали с родителями — как сталкеры шастали по грязи, по стройкам, по подвалам, искали себе неприятностей. Хватало у них и «учителей» — об этом не говорилось, но в городе хватало освободившихся уголовников и вообще людей лихого нрава. Кого привлекало жилье, а кого — то, что тут работу давали всем, и в анкету не смотрели…

…

— Идет.

Первые группировки — появились в городе почти одновременно с печально известными казанскими — но казанские явно лидировали в своем влиянии. Молодая шпана приезжала сюда поездом или автобусом, иногда дрались, иногда делились опытом. Перенимали повадки — драки район на район, прописки. Сильного состава в МВД не было — милиция вся пришлая, города не знает…

Вот, прописывался Коля Тищенко, его отец приехал работать на Камаз из Харькова. Но отец на Камазе а сыну — как то надо выживать на улице. Единственный способ выживания — группировка. В группировке — нужна прописка.

В их районной кодле — верховодил Радик. Он сказал — за прописку, надо проломить голову учительнице. Зачем? На прописке таких вопросов не задают, что скажут то и делаешь. Может, Радик двояк у нее получил, может еще что.

Не сделаешь — слабак, шипак и все прочее.

Вот и стоял Коля с камнем в руке, стараясь унять сердце — а от соседнего дома шла, стараясь не провалиться в подтаявший сугроб совсем учительница. Которую приговорила группировка, за то, что кого-то сдала в милицию…

А Коле — надо было показать свою смелость. Ему и сказали — дашь этой бабе камнем по голове, пропишем. Нет…

Он сказал да — но сейчас его решимость улетучивалась как последний снег под майским солнцем…

Страшно-то как! Он должен ударить взрослого человека! Пойти против всего мира, к которому принадлежат и его мать и его отец.

Страшно!

Но он в этом мире взрослых дома и в школе — а есть еще мир двора. И он безжалостен. Если он даст слабину — его будут бить, обзывать, шпынять. И никто не защитит — просто не сможет. Пионерская организация заканчивается в дверях школы — дальше улица.

А когда он придет к отцу, и скажет, что его бьют — отец разозлится, он не хочет чтобы Коля рос маменькиным сынком.

Только знает ли отец, что надо сделать для того чтобы не быть маменькиным сынком…

Как потом скажет потрясенный камазовский мастер Тарас Тищенко — мы тоже дрались. Но не так же!

Вот она? Да или нет?

Учительница посмотрела на незнакомого пацана, но ничего не заметила и просто решила пройти мимо по узкой тропинке в снежно-грязной жиже.

Как страшно…

Он машинально пропустил ее, мысль ожгла кипятком — я не смог. Теперь меня все травить будут. Жизни не будет

Слабак!

Он побежал вслед, по грязи. Видел перед собой только ее спину…

Слабак!

— Ты чего это?

Руку кто-то перехватил — это был какой-то мужик, но ниже его ростом.

— А?

— Да я…

— Ну-ка, дай сюда…

Коля начал вырываться.

— Отпустите!

…

— Права не имеете!

Возящийся с пацаном мужик не услышал, как сзади подскочил Радик. Только когда мужик выпустил его и как то странно хекнув, начал оседать в грязь, он понял, что что-то неладно…

По нервам резанул крик учительницы — она все увидела.

— Бежим, чо встал!

Коля рванул вслед за Радиком по грязи. Крик подгонял в спину.

— Стой!

Какой-то мужик попытался поймать, но не смог.

— Сюда!

Они побежали — и тут как назло впереди просверкнуло синим.

— Менты!

Они разделились и побежали в разные стороны. Коля бежал и слышал, как сзади тяжело дыша бежит мент.

Решение пришло моментально — подъезд!

В их доме, сданном как всегда наскоро и с недоделками — одно время не было дверей лифта. Отсюда — местные подростки придумали опасную игру — кататься на крыше лифта. Потом двери поставили — но местные парубки ради опасного развлечения научились их разжимать.

Так он и сделал. Прыгнул на лифт, замер. Сейчас мент будет шарахаться по этажам, но так никого и не найдет. Подумает, что подросток, которого он преследовал, живет в одной из квартир и заскочил домой.

Подумает и уйдет…

В голове стучала кровь, он подумал, а что если кто-то узнает, и что с тем мужиком. Отец разозлится, выпорет…

И тут кто-то вызвал лифт…

…

Труп погибшего Коли Тищенко нашли не сразу, только когда стало понятно, что произошло на самом деле. Раненый ножом мужик скончался в больнице, приехали следователь и уголовный розыск.

Дело было политически очень опасным с самого начала. Местные менты озверели от произвола группировщиков, на них то и дело сыпались заявления о кражах, избиениях, телесных повреждениях. Но тут дошло до убийства. Радик оказался сыном местного, устроившегося на завод, погибший мужик — инженером с Москвы, командированным. Учительница, которая все видела — приехала из Саратова.

Все это — наложилось на проблемы со снабжением — до этого года Брежнев был прикреплен к Москве — это означало, что в городе «московское» снабжение, то есть, его снабжают продовольственными и промышленными товарами в первую очередь, на уровне закрытых городов. Власти пошли на этот отчаянный шаг для того чтобы обеспечить проект города в чистом поле людьми ^[52]. Но теперь снабжение шло по обычным для таких городов нормам и народ от того был на взводе, чувствуя себя обманутым.

На очередном сходе — кто-то, возможно из подпольной организации ТОЦ ^[53] начал говорить о том, что с ножом был русский, но его хотят выгородить и сделать виновным татарина. Хотя было строго наоборот — местная власть пыталась убедить неуступчивого, не коренной национальности прокурора закрыть дело за смертью подозреваемого, а тот упорно отказывался это сделать.