Охота на Мясника - читать онлайн книгу. Автор: Братья Аловы cтр.№ 45

Толпа зевак слонялась из стороны в сторону. Здесь же оказывали первую помощь потерпевшим из соседних домов, после чего отправляли их в соседнюю школу. Из жителей взорванного дома не выжил никто.

К самому месту взрыва никого не подпускали. Там работали спасатели МЧС. Крюков не стал лезть туда. Он обошел оцепление и углубился в соседний дворик. Ему нужны были свидетели. Все, кто мог что-то рассказать, находились возле автобуса следственной бригады. Из их шумных, на весь двор, объяснений Крюков узнал, что рвануло где-то внизу, возможно снова в подвале.

Внимание Крюкова привлек одинокий старик. Он прижал палкой и разглядывал что-то на земле. Крюков приблизился и посмотрел. Это была раскрытая страница наполовину обгорелой детской книжки. Скорее учебника. На картинке военные саперы выкапывали из земли снаряды. Под картинкой шел текст:

"… Там лежали проржавевшие мины и снаряды. Это фашисты, отступая, оставили под землей страшный клад — тысячи мин и снарядов".

— А этот клад кто заложил? — старик ткнул палкой в сторону развалин. — Что молчите, юноша?

Крюков ничего не ответил. Старик отошел к стене дома и принялся писать на ней обломком кирпича. На обожженной странице учебника Крюков прочитал стишок:

"Наша армия родная И отважна и сильна Никому не угрожая Охраняет нас она"…

— Ну вот, — старик отбросил кирпич и удовлетворенно оглядел свое творение. Белая стена была исписана корявыми, в виде лесенки Маяковского, строчками:

"Наша армия грозна Словно пушка из говна.

Как пальнет — так всех придавит.

Хоть своих, но до хрена.

Хлеще всяких оккупантов Обобрала нас она".

— Ну, что скажешь? — старик ткнул палкой в стену.

— По-моему чересчур, — осторожно высказался Крюков.

— Ничего не чересчур. Все как есть. Скажи мне, откуда по-твоему взялась эта взрывчатка? Из Америки? Из Чечни? С Марса? Или из закромов нашего министерства обороны? Угадал! А теперь скажи, почему не взрывают дома в какой-нибудь Эстонии или в Чехии?

— Вы здесь случайно вчера не видели… — начал было Крюков, но старик оборвал его, будто и не слышал:

— Европейцы, американцы, все нормальные народы — те просто оскорбляют менталитет наших людей тем, что постоянно доказывают: можно иметь мощное государство, не надрывая при этом пупок, а, напротив удовлетворяя прихоти и похоти не только кучки жирных политиканов, но и каждого члена общества. Я прожил всю свою жизнь ради всевозможных идиотских завоеваний. Сначала была победа мировой революции, потом освобождали себя и Европу от братских немецких пролетариев с товарищем Гитлером во главе, потом взялись за космос. Теперь с помощью армии будем пытаться сохранить целостность агонизирующей империи, которая не сегодня-завтра все равно развалится. Была бы армия, а война найдется!

Дед был неправ. Наша армия была и храброй, и могучей как рыцарь в сверкающих доспехах. Но в условиях современной войны она была также нелепа как тот же рыцарь, окажись он со своим двуручным мечом средь дыма пушечных залпов Бородинской битвы.

И дело было даже не в техническом оснащении, а в специфических условиях ведения войны, когда дом — это не укрепленная огневая точка подлежащая уничтожению, а место вероятного пребывания мирных жителей.

Когда из санитарного фургона вдруг звучала автоматная очередь, а из машины с беженцами раздавался залп противотанкового гранатомета.

Тут впору было говорить о введении штатных должностей ротного прессекретаря, батальонного адвоката и полкового правозащитника.

— Я хотел спросить… — снова попытался напомнить о себе Крюков но старик криво усмехнулся:

— Знаю-знаю. А как же фраза: "Если народ не хочет кормить свою армию, то будет кормить чужую"? А ты знаешь, кто это сказал?

— Наполеон, кажется, — неуверенно ответил Крюков.

— Вот именно, Наполеон! — старик гневно потряс кулаком. — Уж я не знаю, как французский народ кормил своих гренадер и кавалеристов, наверно неплохо. Тоже, поди, "все для фронта, все для победы" отдавали.

Но русских казачков ему пришлось не просто угощать, а бегом бегать. Не зря слово "бистро" у них на памяти осталось. А за казачками и англичан, и австрияков, и пруссаков — всех обслуживать пришлось! И Гитлер туда же. Вот и думай — кого стоит кормить, а кому и поварешкой по морде съездить.

— Скажите, а вчера…

— А мы? Чью армию мы только не кормили? И вьетнамскую, и кубинскую, и занзибарскую! И все из своего кармана. Я бы нынешним горлопанам, кто память потерял, напомнил. Когда это они при советской власти хорошо жили? Всю жизнь псу под хвост, по карточкам да по талонам. А займы, когда в зарплату вместо денег шиш получали? Распишись в ведомости и иди. И не на месяц, не на два твои трудовые копейки забирали.

Навсегда! Тогда только плакали да помалкивали, а сейчас орут. Нет, никогда тут люди по-человечески жить не будут! Кабы у нас работать умели и хотели, а не воевать!.. Вот, сызнова все начинается. Опять все для победы! И что я вчера у Степаныча ночевать не остался? Сейчас бы вместе у Господа Бога опохмелялись…

Возле тротуара затормозила машина с красным крестом. Возле нее сразу стали собираться пострадавшие. Из машины выскочили трое крепышей в белых халатах и, расталкивая страждущих, кинулись ловить старика.

Один из эскулапов налетел на Крюкова и постарался отпихнуть его с дороги. Крюков слегка подсек его и направил носом в талую лужу.

Тот вскочил и с обидой в голосе заорал:

— Чего, блин, мешаешь? Помог бы лучше!

— С какой стати? — удивился Крюков. — Я же клятвы Гиппократа не давал. А вы бы лучше раненым помогли, чем здорового ловить.

— Сам ты здоровый! — обозвал Крюкова санитар. — У этого деда диагноз — вялотекущая шизофрения. Ты, блин, не знаешь, что это такое. Он очень опасен.

"Да у нас половина парламента с таким диагнозом", — подумал Крюков.

Слаженными совместными усилиями санитарам удалось отловить старика и затащить его в машину. Старик извернулся и помахал Крюкову рукой.

— Эй, парень! Сидели мы вчера со Степанычем тут, под грибком. Чекушку на двоих делили. Видел я того, кто тебе нужен.

Крюков одним прыжком оказался возле машины и как кегли раскидал санитаров.

— Говори, дед, кого ты видел?

— Приходил он, когда уже стемнело. Одет — точно как тот, которого ты из окна спустил.

— Так ты и про это знаешь? — удивился Крюков.

— А что тут особенного? Да, пришел он в темноте, спустился в подвал минут на десять, потом поднялся и уехал.

— На чем уехал?

— На жигулях. Машина, видно, старая. Дребезжала сильно. Цвет я не разобрал. Может синяя, может коричневая — в темноте разве разглядишь?

Куртка на нем была — как на этих читсоплюях, только без надписи.