Почти готова, но не верит.
Она осторожно пробирается к желтому клочку материи, словно тот может неожиданно ожить и напасть на нее.
— Эй? — окликает она. Голос дрожит, и ей почему-то становится стыдно — ее мозг еще не осознал увиденное и ей по-прежнему хочется писать.
Клочок желтой материи, которая может скрывать под собой мертвое тело, не отвечает.
Снега слишком много, чтобы сказать, есть под ним тело или нет.
Дон раскидывает снег мыском ботинка; это мало что дает, но она определенно чувствует под ним что-то более мягкое, чем камень.
Что-то, напоминающее человеческое тело.
Движения Дон настолько скованны и неуклюжи, что она поскальзывается и чуть не падает на желтую ткань, после чего прекращает это бесполезное занятие.
Она оглядывает ущелье, словно кто-то может вдруг появиться и помочь ей.
Никого.
Она садится на корточки у клочка желтой ткани, которая, если уж смотреть правде в глаза, скорее всего, находится на чьем-то теле. Задерживает дыхание. Протягивает руку, заметно волнуясь, и убирает снег с желтой куртки.
На ощупь под ней что-то довольно эластичное — точно не камень. Кто-то, одетый в эту куртку.
Из-под снега появляются молния, карман… Все это Дон совсем не радует — ведь значит, она трогает переднюю часть куртки, то есть где-то чуть повыше…
должно быть лицо.
64
Она старается чаще и глубже дышать носом, чтобы не стошнило; говорит себе, что даже если под снегом действительно Алекс, он уже мертвый, точно мертвый, и ничего не сможет ей сделать.
Она втягивает руки в рукава куртки, сдерживает дыхание и отворачивается. Тянется туда, где, по ее мнению, должно быть лицо, и максимально легкими движениями расчищает снег.
Потом снова начинает дышать.
Пытается собраться с духом. Будь ты, черт возьми, как Гризли!
Дон заставляет себя посмотреть на тело. На лицо.
Это Алекс. На первый взгляд как живой.
Дон быстро отводит взгляд, — она видела достаточно, чтобы понять, что это Алекс и что он мертв.
(Его глаза открыты. Он не двигается. Тело занесено снегом.)
Все, она свою работу сделала. Нашла тело и убедилась, что ей не показалось.
Можно вернуться к остальным и с высоко поднятой головой рассказать обо всем, чувствуя себя настоящим Гризли, а не Медвежонком. Можно все рассказать Уордену и остальным членам группы, и они вместе решат, что делать.
Но извращенной стороне Дон любопытно. И она снова бросает взгляд на Алекса. Скидывает еще больше снега.
И теперь убеждается, что живым его точно не назовешь. Во-первых, что-то не так с его глазами. Они вроде открыты, но не совсем: он словно ослеп.
Во-вторых, у него разбито лицо. На лице царапины и порезы, кое-где припухлости. Наверное, именно так бывает, если упасть с шестисотфутовой высоты.
(И тут Дон радуется, что они высоко в горах и лето кончилось. Она бы ни за что не подошла к нему, будь на теле насекомые.)
Дон отворачивается и смотрит наверх: повсюду зазубренные темные края. Легко представить, как он получает увечья, пока летит вниз. Если уж кто и выбил из него дух — то, скорее всего, сама природа.
Однако остается еще один вопрос.
Кто из Медвежьей Стаи мог его заколоть?
Примечание автора
Ах да, простите.
Кроме ран, небольших порезов и царапин, появившихся якобы при падении…
В груди Алекса
виднеется
большая рваная
рана.
Такие при падении обычно не появляются.
65
Алекс лежит на спине. Его глаза открыты. Он умер, глядя в небо.
Знал ли он, что его заметет снег?
Гадал ли, найдут его здесь или нет?
Я нашла тебя. Но как ты тут оказался?
И кто сделал это с тобой?
У наставников был нож. И отпугивающий медведей спрей. Однако ни Кристиан, ни Эмбер не могли зарезать Алекса.
А значит, это сделал кто-то из Стаи.
Дон кажется, она точно знает, кто это сделал, но, прежде чем всерьез задуматься о своих подозрениях, она слышит, как сзади кто-то крадется.
— Ты чего тут делаешь?
Кто-то хватает Дон за плечо. Она невольно вскрикивает и оборачивается, молотя руками по воздуху. Перед ней стоит Брендон, пытаясь увернуться от ее ударов.
— Эй! — испуганно восклицает он, отступая. — Черт, Дон, успокойся!
Постепенно Дон замирает, звук ее крика эхом отдается от стен и дна ущелья. Из-за деревьев слышатся взволнованные голоса: остальные члены Стаи направляются к ним, чтобы выяснить, в чем дело.
Они идут, думает Дон. И сейчас мы получим некоторые ответы.
Брендон больше не пытается ее тронуть, хотя стоит слишком близко. Чувствуется в нем что-то жуткое… Тут Дон понимает, что на его лице нет привычной глупой улыбочки, которая рождает впечатление, что он почему-то над тобой смеется и считает тебя тупицей.
Брендон не улыбается. Он смотрит на нее равнодушным взглядом.
Ей становится не по себе.
— Ты чего тут делаешь? — спрашивает он ее снова.
(Странно видеть его без Эвана. Странно думать о нем как об отдельном существе, ведь обычно он лишь часть клоунской труппы, прислужник Уордена. Странно видеть, как Брендон размышляет.)
(Страшно представить, о чем он может размышлять.)
— Я хотела пописать, — еле слышно отвечает Дон. Но притворяться уже бесполезно: Брендон видит тело Алекса. — Алекс мертв.
Брендон не реагирует. Вообще никак не реагирует, и это страшнее всего.
— Паршиво, — говорит он.
— Да уж, — вторит Дон.
— Не, я имею в виду, паршиво, что ты его нашла.
Он долго смотрит на нее и наконец расправляет плечи, словно что-то решил.
Именно в этот момент из-за деревьев появляются остальные члены Стаи.
66
Уорден выводит группу на поляну у подножия ущелья.
(Пока никто из Стаи не смотрит на нее, а Брендон поворачивается к Уордену, Дон ногой засыпает тело Алекса снегом.)