Молния. История о Мэри Эннинг - читать онлайн книгу. Автор: Антея Симмонс cтр.№ 11

Швейцарец болтал без умолку. За работой я урывками слушала его «проповедь». В ней то и дело звучали какие-то длинные и сложные слова, но Генри делал вид, что все понимает. А может, и впрямь понимал.

Генри показал джентльмену несколько зарисовок Черной Жилы, и тот пришел в неописуемый восторг. Мне подумалось, что если Генри удастся продать швейцарцу свои рисунки, то выручкой следует поделиться со мной. Ведь благодаря тому, что я знаю тайные тропы и время отливов с приливами, он может спокойно рисовать на берегу!

Но Генри не предложил де Люку купить рисунки и, когда тот наконец ушел в Чармут, подбежал ко мне. Его глаза сияли…

— Мистеру де Люку страшно понравились мои рисунки, и он подал мне просто великолепную идею! — с восторгом сообщил он. — Предложил сделать альбом, посвященный геологии наших островов!

— Геологии? — Мне не хотелось говорить, что я не знаю этого слова. Генри, будучи богатым и образованным, наверняка начнет смеяться надо мной.

Но этот страх, как обычно, оказался напрасным. Генри был добрейшим мальчиком. И в моей памяти он навсегда останется таким.

— Геология — это наука о Земле, мисс Эннинг. Это термин. Притом греческий! «Гео» значит «Земля», а «логос» — «учение». Геология изучает строение Земли, а тот, кто ей занимается, зовется геологом. Стало быть, вы геолог! Вы настоящий ученый!

Меня обуяла бескрайняя гордость, но вместе с ней в душе вспыхнула и тревога.

— Тс-с! Ни слова о науке! Нас могут услышать! — предупредила я. — Ты ведь не хочешь разозлить Господа? Или, чего еще хуже, горожан?

— Но ведь среди ваших покупателей немало ученых, — заметил изумленный Генри. — Да вы ведь и сами ученый!

— Вовсе нет. Никогда я такого не говорила. Я — искательница сокровищ. И охочусь за деньгами, а не за знаниями. Что же до покупателей — не мое дело, почему их привлекают диковинки. Мое дело — торговля. Главное — любыми путями заработать денег. В отличие от тебя, моей семье живется несладко.

Генри покраснел. С ним часто такое случалось. Он стыдился своего богатства, и мне это в нем очень нравилось.

— Мне жаль, мисс Эннинг, что деньги достаются вам таким трудом. Может, есть более безопасные способы подзаработать?

— Чушь! На что мне твоя безопасность? Да и потом, лучше уж искать окаменелости, чем продать все свои волосы, как бедняжка Фанни Гудфеллоу, — заметила я. В самом деле, что может быть хуже?!

— Продать волосы? Зачем? — спросил Генри. Вид у него был озадаченный, как, впрочем, у любого состоя­тельного человека, который не имеет ни малейшего понятия, на что приходится идти, чтобы выжить. А может, он просто не понял. Слишком резко я сменила тему разговора. Так уж работает мой ум — я всюду вижу взаимосвязи.

Я рассказала ему, что у бедняжки Фанни были самые длинные и красивые волосы в городе — великолепные кудри цвета спелой ржи, но их отрезал цирюльник — безжалостно, под самый корень, да так неаккуратно, что кожа кое-где покраснела и стала болеть. Голову Фанни щедро натерли маслом, но девушку все равно донимали боль и зуд. Ей пришлось проходить всю зиму в колючей шерстяной шапке, а новые волосы начали расти далеко не сразу: пару недель на голове у бедняжки торчало всего несколько тонких волосинок, похожих на выбившиеся из-под снега травинки. Кудри пришлось продать, чтобы выручить денег на дрова. Фанни знала, что через год цирюльник опять к ней заглянет и отстрижет все, что успело отрасти за это время.

— Наверняка сейчас какая-нибудь старая, лысая и беззубая богачка щеголяет в парике из волос бедняжки Фанни! Даже думать противно! — воскликнула я.

Когда я поведала эту историю Джозефу, он рас­смеялся.

— Ну, на твои-то коричневые кудряшки вряд ли кто позарится, пусть они и длиннющие, — шутливо заметил он. — К тому же никакой цирюльник их в жизни не расчешет!

А вот Генри мой рассказ ужаснул.

— Хорошо, что тебе не смешно, как Джозефу. Остаться зимой без волос… в этом нет ничего забавного. Бедняжка Фанни очень мерзла, а еще над ней и по сей день потешаются. Даже больше, чем надо мной!

— А кто над вами смеется, мисс Эннинг? — спросил Генри, внимательно посмотрев мне в глаза.

— Ой, да все кому не лень, — отмахнулась я. — Но мне, честно сказать, все равно. С меня как с гуся вода.

Мне не хотелось показывать свою слабость — нет, я этого не любила. Я была ничем не хуже других мальчиков и девочек, да и взрослых мужчин и женщин, и твердо решила, что им никогда не сломить меня своей глупостью и жестокостью. Решила, что не позволю клеветать на моего отца, который дал мне столько знаний, сколько вовек не даст ни одна школа! Я ведь теперь и сама могу учить других — вот хотя бы этого бледного богатенького мальчишку, который, будучи куда старше и образованнее меня, не знает о жизни бедняков ровным счетом ничего.

— Как мне жаль, — сказал Генри, понурившись.

— С чего бы? Ты тут вообще ни при чем.

— Если вас это утешит, надо мной тоже без конца смеются, — признался он, мгновенно покраснев.

— Над тобой?! Но почему?

— Потому что я дружу с вами.

«Дружу»? Честно сказать, другом я Генри не считала, впрочем, друзей у меня вообще не было. Он стал мне хорошим помощником, спору нет. Но слова о дружбе пробудили во мне противоречивые чувства.

— Какая чушь! Наверняка им не нравится мое низкое происхождение или что я девочка, да еще к тому же младше тебя.

— Думаю, дело и впрямь во всем этом. И еще в другом.

Его ответ не на шутку меня озадачил. Во всем этом и еще в другом? Как это? Я мрачно покосилась на Генри. Я страшно не любила всякие непонятности — примерно так же, как разговоры о дружбе.

— Вы же знаете этих задир. Им непременно надо кому-нибудь досадить. Чаще всего тому, кто на них не похож. И кому они втайне завидуют — такое тоже бывает.

Я не удержалась от смеха.

— Завидуют? Мне? Нашли кому завидовать! Таких глупцов, как они, и бояться нечего! Не стоит на них внимание обращать.

— Постараюсь взять с вас пример, мисс Эннинг.

Мне не терпелось выспросить, кто же эти глупцы, и проучить их, но внезапно внутри вспыхнуло новое жгучее желание, от которого не удалось отмахнуться. Мне захотелось сделать для Генри что-нибудь хорошее, что-нибудь доброе.

— Можешь звать меня Мэри, если хочешь. Раз уж мы, как ты говоришь, друзья.

Он с улыбкой протянул мне свою холеную белую ладонь. Я задержала на ней взгляд, но потом протянула свою в ответ, и мы обменялись торжественным рукопожатием. Может, и впрямь неплохо, когда у тебя есть друг. По телу разлилось приятное тепло. Нет, все-таки занятное это чувство, спору нет!

— Смотри, какое голубое небо! Вот так бы нежиться целый день на солнышке и ничего не делать. Наконец-то этот противный дождь кончился! Я уж думал, он теперь навечно!