Прозрение - читать онлайн книгу. Автор: Урсула Ле Гуин cтр.№ 101

– Гэв, Гэв, Клюворыл! – плача, звала меня Меле. – Идем! Идем же! Нам же надо идти дальше! Нам надо поскорей уходить отсюда! – Она потянула меня за руку.

– Да, наверное, надо, – хотел сказать я и не смог: не было голоса. Пошатываясь и спотыкаясь, я побрел следом за Меле вверх по берегу, подальше от воды, в ивовые заросли, где было посуше. Там ноги у меня окончательно подкосились, и я осел на землю. Я пытался объяснить Меле, что со мной все в порядке, что теперь мы в безопасности, но говорить по-прежнему не мог. Мне не хватало воздуха. Я снова был в реке, вода окружала меня со всех сторон, накрывала с головой и была прозрачной, сверкающей, просвеченной солнцем, а потом вдруг стала холодной и очень темной…

* * *

Когда я пришел в себя, уже наступила ночь, теплая и пасмурная. Река казалась черной лентой со светлыми пятнами отмелей и наносов. К моему боку прижимался какой-то горячий и мокрый комок: Меле. Девочка спала, но я разбудил ее, и мы на ощупь, ползком пробрались сквозь заросли, поднялись повыше и отыскали какую-то ложбинку, которая показалась мне вполне пристойным местом для ночлега. Костер я развести так и не смог: все необходимое для этого промокло насквозь. Тогда мы сняли с себя мокрую одежду, старательно растерли друг друга, завернулись в наши мокрые одеяла и мгновенно уснули, крепко прижавшись друг к другу.

Страх мой полностью исчез. Я все-таки преодолел ту, вторую, реку!

Спал я долго и крепко, и разбудил меня солнечный свет. Мы с Меле расстелили на солнышке свои вещи и позавтракали мокрым, дурно пахнущим хлебом, сидя в той ложбинке среди прибрежных ив. Меле, похоже, ничуть не пострадала, но была какой-то молчаливой и настороженной. Наконец она не выдержала и спросила:

– Разве нам больше не нужно ни от кого убегать?

– Думаю, что нет, – сказал я. Еще до завтрака я спустился к воде и, прячась в зарослях, внимательно осмотрел реку и отмели. Разум твердил мне, что все же не стоит проявлять беспечность, что Хоуби вполне мог и выплыть, перебраться через реку и спрятаться где-то неподалеку; но неразумная моя душа радостно твердила: ты спасен, его больше нет, связь с прошлым порвана окончательно!

Меле посмотрела на меня; в ее глазах было написано полное доверие.

– Теперь мы в Урдайле, – сказал я ей. – Здесь нет никаких рабов и никаких охотников за рабами. И теперь мы… – Я умолк. Я не знал, видела ли она, как Хоуби преследовал нас, как его захлестывало течением. Я не знал, как мне рассказать ей об этом. – И теперь мы с тобой совершенно свободны, – все же договорил я начатую фразу.

Она немного подумала и спросила:

– А я могу снова называть тебя Гэв?

– Мое полное имя – Гэвир Айтана Сидой, – сказал я. – Но мне нравится прозвище Клюворыл.

– Ну да, мы с тобой Клюворыл и Пискля, – улыбнувшись, шепнула Меле и тут же смущенно потупилась. – А можно мне пока оставаться Мивом?

– Что ж, это неплохая идея. Если хочешь, оставайся Мивом.

– Значит, теперь мы пойдем искать в том большом городе твоего великого человека?

– Да, – сказал я.

И как только наша одежда немного подсохла, мы отправились в путь.

Наше путешествие в Месун было относительно легким; хотя если честно, то и весь наш путь оказался, в общем, не так уж труден. Но этот последний отрезок пути запомнился мне тем, что я полностью избавился от постоянного страха, столь сильно мучившего меня. Я понятия не имел, что буду делать, когда мы доберемся до Месуна, и на что мы будем жить, но задавать сейчас слишком много вопросов казалось мне проявлением неблагодарности и богу Удачи, и госпоже нашей Энну. Раз они до сих пор не покинули нас, так уж, наверное, и теперь не покинут, надеялся я. И в благодарность тихонько спел им на ходу гимн Каспро.

– Ты поешь гораздо хуже, чем некоторые другие люди, – дипломатично заметила моя маленькая спутница.

– Я знаю. Тогда спой ты.

И Меле запела нежным, дрожащим голоском любовную песню, которую наверняка слышала в доме Барны. А я вспоминал ее красавицу сестру и думал о том, что и Меле тоже вскоре станет настоящей красавицей. И вдруг поймал себя на том, что прошу богов: «Пощадите ее! Пусть она не будет такой же красивой, как Ирад!» Но я тут же прогнал эту позорную мысль, мысль раба, и твердо сказал себе: я должен научиться мыслить, как свободный человек!

Урдайл – очень красивый край, богатый яблоневыми садами. Мы неторопливо поднимались от берега реки по обсаженной тополями дороге к тем синим холмам или горам, которые я увидел издали. Мы шли пешком, хотя иногда нас кто-нибудь немного подвозил на телеге или повозке; еду мы покупали на деревенских рынках, а порой женщины предлагали нам выпить молока, увидев на дороге усталых путников и пожалев насквозь пропыленного ребенка. Меня, разумеется, бранили за то, что я таскаю за собой по дорогам «маленького братишку», но «маленький братишка» тут же прижимался ко мне и начинал так гневно поглядывать на ругательницу, выказывая полнейшую верность «своему старшему брату», что женщина тут же таяла и предлагала нам поесть или переночевать на сеновале. В общем, через пять дней мы снова вернулись к реке, делавшей в этих местах большую излучину, и вскоре увидели впереди на высоком холмистом берегу город Месун.

Дома в этом городе были построены в основном из камня и сверкали на солнце черепичными и слюдяными крышами; каменными были и городские башни, и украшенные резьбой мосты, но городской стены я не увидел. Это показалось мне очень странным. И ворот там никаких тоже не было, и никаких сторожевых башен, и никакой стражи! Да и солдат на улицах мы нигде не встретили. Мы вошли в этот огромный город совершенно беспрепятственно, точно в деревню.

Дома, высокие, в три, а то и четыре этажа, громоздились вдоль узких улиц, где так и кишели люди, лошади и всевозможные повозки. Толпа, суматоха, шум – все это просто оглушило нас. Меле крепко держалась за мою руку, и я был очень этому рад. Мы миновали рыночную площадь возле реки, и по сравнению с ней центральная площадь Этры показалась мне маленьким деревенским рынком. Я решил, что сперва, пожалуй, лучше найти какую-нибудь скромную гостиницу, где можно будет оставить вещи, немного отчиститься и отмыться, а уж потом продолжить знакомство с этим городом, ибо вид у нас был совершенно непрезентабельный – грязные, вонючие, в измятой одежде. Проходя мимо рынка и высматривая вывеску какой-нибудь гостиницы, я заметил двух молодых людей, которые чуть враскачку спускались нам навстречу по крутой улочке; они были в длинных легких серо-коричневых плащах и бархатных шапочках, прикрывавших уши, – в точности как на картинке в книге, которую я брал в библиотеке у Эверры. Под картинкой, помнится, было написано: «Двое студентов из университета города Месуна». Студенты заметили, что я остановился и не свожу с них глаз; один из них слегка подмигнул мне, и я, набравшись смелости, шагнул к нему и спросил:

– Простите, вы не могли бы сказать нам, как пройти к университету?

– Прямо на этот холм, дружище, – ответил мне тот, что подмигивал. И с любопытством посмотрел на меня.