Спросите Фанни - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Хайд cтр.№ 26

— Не знаю, — сказала она.

Мюррей бросил на нее недовольный, но смягчившийся взгляд.

— У нас, конечно, не было вечера взаимных признаний, — заметил он. — И все же следовало понимать, что кто-нибудь может раскопать эту историю. Пока она не попала в газеты, нужно рассказать об этом детям. Прямо сейчас. Черт возьми.

В ужасном настроении после нахлобучки от мужа Лиллиан вышла из комнаты и отправилась в кухню, чтобы приготовить ужин. Они только что постелили на пол линолеум под кирпич; пока в доме суетились рабочие, распорядок дня у нее сбился. Лиллиан выложила пироги-полуфабрикаты на противень. Она злилась и на Мюррея, и на себя и боялась, что репортер упомянет, как она послала его в жопу. Тогда, памятуя еще и о случае на встрече с учителями, люди сделают вывод, что она привыкла сквернословить.

А ведь так оно и было на самом деле. И, откровенно говоря, сейчас она этим даже гордилась. Ей стоило бы вообще поменьше стесняться в выражениях.

Лиллиан добавила в тоник еще джина.

Когда все расселись за столом, получив по пирогу и пытаясь, не разломав, вытащить их из алюминиевых форм, Лиллиан поведала детям о своей сегодняшней выходке.

— Так держать, мама, — одобрил Дэниел.

— Хочешь сказать, что у тебя есть судимость? — настороженно спросила Рут и тут же добавила: — И мне придется писать об этом в заявлении о приеме в колледж?

— Ни в коем случае, — ответил Мюррей. — И не думайте, что это дает вам право выкидывать фортели, — проворчал он.

— Мне уже лучше, — сказал Джордж, из-за тошноты приговоренный к куриному бульону. — Можно мне пирога?

— Даже не думай, — отрезала Лиллиан: ей пришлось убирать рвоту, пока пеклись пироги, и она не собиралась после ужина заниматься тем же.

«Она их выпорола всех и загнала в постель». ^[21]

Как оказалось, репортер «Юнион лидер» исхитрился связать с Че Геварой самого Мюррея. В газете опубликовали фотографию фрески Лиллиан под крупным жирным заголовком с именем Мюррея, и, если не вчитываться, складывалось впечатление, будто он сам нарисовал портрет Че буквально пару дней назад. Мюррей раздраженно сложил газету; Лиллиан снова обиделась; Дэниел купил себе экземпляр, чтобы принести его на урок обществознания; а Рут написала статью для школьной газеты о том, как ошибки молодости могут настичь нас двадцать лет спустя. Взносы в кампанию Мюррея резко упали, как и количество его сторонников по предварительным опросам. Лиллиан, которая копалась в памяти в поисках еще каких-нибудь проступков, способных (как указала Рут) настигнуть ее, была слишком занята, чтобы писать, и, конечно, когда в тот день она добралась до кабинета, сочла свою писанину за последний месяц никуда не годной: персонажи одномерные, рассказы слишком цветистые и почти бессюжетные. Она проклинала кампанию и поймала себя на мысли, что желает Мюррею проиграть, чтобы жизнь вернулась в привычную колею.

* * *

В первую субботу ноября, за четыре дня до выборов, помощники Мюррея запланировали большой митинг перед зданием Капитолия штата. Мюррей выразил пожелание, чтобы там присутствовали все члены семьи.

— Кампания почти закончилась. Никто больше не станет копаться в нашем прошлом, — объявил он.

— Не понимаю, каким образом мое присутствие на трибуне может повлиять на твоих избирателей, — ворчал Дэниел. Он стал таким обидчивым в последнее время. Лиллиан скучала по клоуну.

— Мы семья, — возразил Мюррей. — И держимся вместе.

— А можно мне сказать что-нибудь в микрофон? — спросила Лиззи.

— Кому надо выступить, так это мне, — заявила Рут. — Я, по крайней мере, знаю слабые места этой кампании.

— Если хочешь выступить — пожалуйста, — разрешил Мюррей.

— Правда? — Получив желаемое, Рут нервно заулыбалась.

— Конечно, — ответил Мюррей. — Напиши небольшую речь, минут на пять, и обсудим.

Так Рут начала готовить речь и практиковаться каждый вечер в ванной. За два дня до митинга она репетировала ее перед семьей.

— Никаких комментариев с галерки, — предупредил Мюррей других детей, когда они собрались в гостиной. — Уважайте сестру. Она усердно трудилась над текстом и должна выглядеть уверенно.

— Чушь какая-то, — буркнул Дэниел, падая на диван.

— Что тебя гложет, сын? — забеспокоился Мюррей. — Что бы мы ни делали, ты все критикуешь. У тебя проблемы в школе?

Дэниел сложил руки на груди и исподлобья уставился на родных. Джордж вошел в комнату с миской попкорна, как будто они собрались смотреть фильм.

— Ладно, Рут, — дал отмашку Мюррей. — Давай послушаем.

Рут встала перед камином. Она была еще в школьной форме — клетчатой юбке в складку, белой рубашке и пиджаке. Внезапно застеснявшись перед членами семьи, она развернула веером карточки с подсказками, закрыла глаза, пошевелила губами и начала:

— Я вышла на трибуну, потому что верю в своего отца. — Она обращалась к морю, расстилавшему за диваном. — Я верю в то, что он отстаивает. — Дальше она коснулась всех тезисов программы Мюррея, и Лиллиан вдруг с удивлением осознала, что у Рут есть талант к ораторскому искусству. Она представила себе будущее и увидела Рут юристом, а может быть, даже кандидатом на выборную должность, и вообразила, какую испытает гордость оттого, что они с Мюрреем привили дочери эту способность с самого начала. Лиллиан окинула взглядом всех своих детей, и, хотя предвыборная кампания теперь вызывала у нее только досаду, ее вдруг охватило безмерное чувство любви к ним всем: к Рут, спокойной, хладнокровной и уверенной в себе; к Дэниелу, которому сейчас нелегко, но он минует трудный период и снова станет смешить людей, поднимать им настроение и внушать более оптимистичный взгляд на жизнь; к Джорджу, который будет заботиться о других с тем же пылом, с каким всегда опекал младшую сестру; к резвой маленькой Лиззи, которая наверняка будет презирать правила и делать все, что вздумается. Стихийная материнская любовь поднималась, точно дым, из самого нутра через грудную клетку к горлу, и вместе с ней приходил ужас утраты, потому что жизнь таит в себе столько опасностей. Внезапно Лиллиан уверилась, что, несмотря на ежедневные бытовые препирательства, однажды ее дети будут тесно связаны, как фрагменты мозаики, и когда они с Мюрреем уйдут в иной мир, все четверо сплотятся, станут опираться друг на друга и любить братьев и сестер до конца дней. И она приложила к этому руку и может похлопать себя по плечу за отличную работу.

В день последнего митинга, в субботу перед выборами, Лиллиан встала рано и увидела, что лужайка покрыта инеем: ночью резко похолодало. Циннии потемнели, но выносливые хризантемы выстояли, лишь посеребрились кончики красных и желтых лепестков. Лиллиан сварила крепкий кофе и расположилась у окна, наслаждаясь последними красками осени перед долгой серой зимой.