Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Грёнбек cтр.№ 152

Центр творческого эпизода драмы сосредоточен в огне и жертвенных котлах. Смерть Имира – это древний жертвенный миф, который прочитывается как пьеса о сотворении мира. Сама легенда до сих пор производит впечатление драматической постановки: «Сыновья Бора (…) взяли Имира, бросили в самую глубь Мировой Бездны и сделали из него землю, а из крови его – море и все воды. Сама земля была сделана из плоти его, горы же из костей, валуны и камни – из передних и коренных его зубов и осколков костей».

Мы должны удовлетвориться общим описанием символического ритуала сотворения, который воплощался в заклании и рассечении на части перед положением в котел жертвенного животного. Единственная сцена, изложенная Снорри в «Видении Гюльви», относящаяся к этой драме, сохранилась среди обломков мифологии, а именно миф о Бергельмире, в котором говорится о Всемирном потопе, но, к сожалению, он изложен так сжато и малопонятно, что мы не можем получить полную картину: «Сыновья Бора убили великана Имира. А когда он пал мертвым, вытекло из его ран столько крови, что в ней утонули все инеистые великаны. Лишь один укрылся со всею своей семьей. Великаны называют его Бергельмиром. Он сел со своими детьми и женою в ковчег и так спасся. От него-то и пошли новые племена инеистых великанов».

В эддической песни «Речи Вафтруднира» великан говорит: «За множество зим / до создания земли / был Бергель-мир туре; / в гроб ^[145] его / при мне положили, / вот что первое помню» ^[146]. Этот стих, очевидно, воспроизводит ритуальный акт драматического характера, но, к сожалению, в объяснении содержится слово неизвестного нам значения. В «Песни о Гротти» (Grottasongr), как и в «Песни Дёрруда», «лудр» (Ludr) означает ручную мельницу: «Вот появились / в палатах конунга / вещие девы / Фенья и Менья; / Фроди они, / Фридлейва сыну, / сильные девы, / отданы в рабство. / К мельнице их / подвели обеих, / жернов вращать / велели тяжелый: / не дал им Фроди / на миг передышки, / пока они песню / ему не запели».

Эта песнь представляет собой ритуальную драму, сюжетом которой является перемалывание соли в богатство и удачу для короля. В скальдической поэме кеннинг, объединяющий «лудр» со словом «солод», обозначает пивной котел. Также слово «лудр» встречается в формуле, которую использовали для обеспечения хорошей погоды на море: «…Коль в море шумящем / Буря застигнет тебя: / Ветры и воды почтут твою волю, / Берег найдешь, невредим» ^[147].

В результате сравнительного анализа мы узнаем, что словом «лудр» обозначали и жертвенные сосуды, но остаемся в неведении относительно их характера в истории о великане Бергельмире. Эти вольные размышления проливают свет на описание в «Вёлуспе» самых ранних времен. Начальные стихи ведут нас прямо в зал, в тот момент, когда создается драма творения:

Процесс возделывания был, вероятно, представлен ритуальным применением культовых орудий труда над телом жертвенного животного. Все это совершалось с помощью быстрых жестов и движений руки и других символических действий.

И хотя «Вёлуспа» не дает сведений о последовательности и характере ритуала, ее стихи знакомят нас со сценой и обстановкой драмы; зал – это мир, небо – крыша дома. Первые лучи солнца осветили жертвенник. В описании земли или суши «Вёлуспа» использует поэтический термин «бьёд» (bjod), который, вероятно, имеет ритуальное происхождение. Этот термин для последователей культа выражал живость сцены, когда появилась земля и заняла свое место в мире.

Согласно «Вёлуспе», за созданием мира последовала сцена, в которой беспорядочный хаос небесных тел был заменен фиксированным порядком и ритмичным движением. Сначала солнце и луна не имели удачи и души и бродили по небу, пока боги не определили их пути:

Создание мира завершилось рождением человека и возникновением клана:

Боги наделили бездыханные деревья – Ясень и Иву – дыханием жизни, судьбой и честью. Это описание напоминает драму. Знакомя читателя с тремя богами, поэт использует такое выражение: «И трое пришло / из этого рода / асов благих». Нам не нужно особо напрягать свое воображение, чтобы увидеть трех жрецов, которые руководили жертвоприношением, тем самым исполняя свой священный долг.

Принцип жизни, опыт, который определяет идеи и действия, их гармонию и взаимосвязь, у тевтонов придавал ритуалу блота космическую значимость. Эта фундаментальная характеристика праздника предполагает взгляд на жертвенное место как на космогонический символ, а гипотеза подобного рода рождается из сравнения с похожими ритуалами в других культурах. Она схожа с идеям брахманов, если вспомнить о ведическом учении. Жертвенное место представляет собой драматическое подражание всему миру, или, говоря современным языком, прообраз или прототип места обитания человечества, как назвали бы его тевтоны и их родичи по духу. На Севере очаг, котел и кубок составляли космическую сцену, изобилующую символами, которые заимствовали несколько частей из драмы. На этой сцене, или жертвеннике, были символические эквиваленты неба и земли, о которых мы узнаем из разрозненных аллюзий. Карта мира, приведенная в «Вёлуспе», стала нам понятной после того, как обнаружилось, что она была создана на основе легенд, которые описывали ритуальные представления. Воды, которые дали начало всем рекам, питающим землю, были обнаружены в жертвенных котлах и все еще носят имена, говорящие об их происхождении: Хвергельмир (Кипящий Котел) и «оба Керлауга», то есть жертвенные сосуды.