Кое-что по секрету - читать онлайн книгу. Автор: Люси Даймонд cтр.№ 42

От несправедливости происходящего слезы жгли ей глаза. Что, неужели ей следовало позволить Марку забить ее до смерти прямо там, на полу в кухне? Она не должна была защищаться? Некоторые люди определенно думали именно так. Ее золовка с поджатыми губами, запретившая ей видеться с ее племянницей Хлоей. А теперь и Маргарет наказывала Банни, выкидывая из рекламной кампании программы похудения, напуганная тем, что их бренд запятнает ассоциация с Банни. Где понимание? Где женская солидарность?

Подавив рыдание, Банни попыталась взять эмоции под контроль. Она вспомнила, что через полчаса ей нужно вернуться на работу. Посетителям кафе едва ли захочется смотреть на ее заплаканное лицо и красные глаза. Но силы покинули ее, сила воли в том числе, поэтому Банни поплелась к пекарне, которая как будто магнитом притягивала ее, не в силах сопротивляться искушению. И да, она купила себе на ланч теплую сосиску в тесте и рассыпчатое шотландское песочное печенье. Именно так поступала Рэйчел в плохие дни, когда настроение у нее падало, когда она чувствовала себя слабой. Кого заботят калории? Какой смысл держать форму, когда прошлое догоняет тебя и похлопывает по плечу?

Вернувшись в маленькую комнату для персонала над кафе, Банни начала поглощать нарушающий диету ланч, от души наслаждаясь каждым проглоченным куском. Угощение из пекарни помогло ей почувствовать себя в миллион раз лучше, чем мог бы помочь контейнер с киноа и тертой морковкой. Так в прошлом ей помогала гигантская пицца с сыром и огромные куски молочного шоколада. Осознания этого оказалось достаточно, чтобы Банни тут же прекратила есть. Ее глаза расширились.

Неужели это еще один признак того, что ее жизнь ускользает от нее? Слабая сила воли. Желание съесть что-нибудь вкусное, только бы продержаться до конца дня. Все это было до ужаса знакомым. «Я не должна позволить этой воронке снова увлечь меня на дно, – подумала Банни, смахивая крошки печенья с юбки и сминая пустой бумажный пакет. – Я не должна. Потому что я стала сильнее, не так ли?»

– Банни? Ты здесь? Внизу опять много посетителей, – услышала она голос Жасмин.

– Иду, – откликнулась Банни, выбрасывая скомканный пакет в мусорную корзину. «Больше никакой выпечки, – сурово сказала она себе. – И никаких слез на людях. Рэйчел больше нет, и слава богу». Банни совершенно не собиралась впускать ее обратно.

Тем временем на Мадейре Джини затаилась в своем номере. Был вечер понедельника, прошло уже почти сорок восемь часов после инцидента с Луисом, а она практически не вставала с постели. Она даже не была уверена в том, что когда-нибудь снова захочет предъявить себя миру. Потому что она выставила себя полной дурой.

Задним числом она понимала, что ей вообще не следовало бы пить тот последний коктейль в субботу вечером. Или все то игристое вино за ужином, или несколько порций ликера после него. Она так ликовала от перспективы продлить отпуск еще на неделю – или, возможно, даже дольше! – что просто не смогла сказать «нет». После ужина они нашли место в баре «Голливуд», где пианист играл джазовые версии мелодий из мюзиклов, и Джини, подбадриваемая Пэтси и Кейт, выпила еще один коктейль. Это было что-то отвратительное и обжигающее, с кусочками апельсина и вишнями в глазури. И после этого напитка она оказалась вдребезги пьяной. Раскрепощенной. Потеряла контроль.

Она смутно помнила, как уселась за фортепьяно, когда пианист отправился на отдых, и крикнула: «Есть какие-нибудь пожелания?» – а потом сыграла спотыкающуюся версию «Копакабаны». И, возможно, еще и несколько песен Нила Даймонда. Теперь все это было как в тумане, но у нее было четкое ощущение того, что она еще и пела.

Ох, Джини, говорила она себе с того времени голосом разочарованной двоюродной бабушки, о чем ты только думала?

А Джини думала, что она молода. Думала, что она молодая, свободная, озорная и наслаждается жизнью. Она на Мадейре, далеко от Гарри (лжеца! изменника! предателя!), далеко от детей, соседей и подруг. Многие мили отделяли ее от тех, кто мог бы осудить ее, посмотреть неодобрительно или остановить ее.

Когда пианист вернулся, Джини освободила место за фортепьяно, рассмеялась и поклонилась публике, но тут появился Луис, и остатки робости покинули ее.

– Вот он! Пришел мой красавчик! – крикнула она, поспешно возвращаясь за столик к своим подругам и кокетливо похлопывая по сиденью рядом с ней. – Немедленно неси сюда свою соблазнительную задницу.

Понятно, что при воспоминании об этом ей захотелось свернуться калачиком под одеялом и ближайшие сотню лет – а лучше никогда – из-под него не вылезать.

Луис, разумеется, был, как всегда, очарователен.

– Как я могу отказать? – ответил он и сел. – Мне сегодня повезло, да?

– О да, – сказала Джини, смело кладя руку ему на бедро. (Ужас.) – Сегодняшний вечер – твое везение, сладкий мой. – (Двойной ужас.)

Она выловила из бокала вишню в глазури и показала ее Луису.

– Хочешь попробовать мою вишню? – спросила она, а потом взяла ягоду зубами и придвинулась ближе к Луису. (Смертельный ужас.)

– Джини, ты просто нечто! – выкрикнула Пэтси, когда Луис наклонился к Джини и осторожно откусил половинку вишни, легко коснувшись губами ее губ. Боже, как же удивительно от него пахло. Джини потребовалась вся ее сдержанность до последней унции, чтобы не обхватить ладонями его лицо и не прижаться к Луису губами со всей страстью.

– Вот это да! Вам пора уединиться! – рассмеявшись, сказала Кейт и зааплодировала, когда Луис с улыбкой отстранился от Джини и соблазнительно поиграл с ягодой языком.

– Восхитительно, – заявил он, облизывая губы под одобрительные возгласы женщин.

Следующий отрезок времени помнился Джини еще более смутно. В какой-то момент Пэтси и Кейт, должно быть, ушли – она этого не помнила, – и они с Луисом остались одни. Джини никогда в жизни не соблазняла мужчину, даже Гарри. Она всегда чувствовала себя слишком чопорной и респектабельной для таких вещей, да и полосатая пижама Гарри из магазина «Маркс и Спенсер» не особо возбуждала.

Но в тот вечер Джини чувствовала себя иначе. Она чувствовала себя женственной, привлекательной и уверенной в себе, ярко одетая, с новой прической и макияжем. Это была новая смелая Джини, которая говорила всему «да» вместо того, чтобы сказать: «Вероятно, мне не следовало бы». Именно эта Джини взяла Луиса за руку и сказала:

– Хочешь подняться в мой номер и пропустить по стаканчику спиртного на ночь?

Вспоминая это, Джини уже сомневалась в том, что Луис достаточно хорошо знал английский, чтобы понять последние слова, но подтекст он определенно уловил.

– Вы уверены? – спросил он, будучи настоящим джентльменом.

– О, я совершенно уверена, – ответила Джини и, покачиваясь, встала.

Ох, Джини, Джини, Джини, Джини. Она едва помнила, как поднялась в свой номер – набросилась ли она на него в лифте, пытаясь поцеловать его? – но каким-то образом они добрались до седьмого этажа, и она открыла дверь. Горничная, как обычно, уже разобрала постель и задвинула шторы на окнах.