Солнечные пятна - читать онлайн книгу. Автор: Тори Ру cтр.№ 4

— Вау! — восхитилась она и закрыла тюбик с подводкой. — Я бы умерла за такую внешность!

Этот комплимент я слышала от нее миллион раз и теперь изо всех сил сдерживаю слезы, чтобы не испортить макияж — вряд ли я услышу подобное от кого-то еще. От нее уж точно сто лет не услышу.

— Не прибедняйся! — смущенно буркнув, встаю с дивана и поправляю ворот изумрудно-зеленого свитера, пахнущего Викиным парфюмом. — Слушай, зачем ты позвала меня на свое свидание? Нужна я вам там, как рыбе зонтик!

— Нужна-нужна, Солнышко! — широко и странно улыбается Ви. — Будешь прикрывать!

* * *

Конечно же, Ви тащит меня на излюбленное место тусовки всей здешней молодежи, гордо именуемое Кошатником. Кошатник расположен за главной площадью города, Октябрьской, и представляет собой смотровую площадку на возвышении с черным каменным ограждением. Вдоль него то тут, то там стоят группки ребят, пьют пиво или что покрепче, курят, обнимаются, шумят и хохочут. С Кошатника открывается живописный вид на бюсты видных деятелей прошлого, заросший кустами лягушатник речки, давшей название нашему городу, и другой берег, застроенный новыми микрорайонами.

Несмотря на ползущие вдалеке машины, уши закладывает странная тишина — сейчас то особенное время суток, когда мир под рыжим, полинявшим по краям вечерним небом похож на сказку. И я вижу темный, четко прорисованный силуэт Че — облокотившись на ограждение, парень моей подруги задумчиво смотрит вдаль. Пытаюсь проследить за его взглядом, но отвлекаюсь — под ногами начинаются ступени.

Че обнимает Вику, целую вечность прижимает к себе, целует в макушку. Она отстраняется. Че достает из рюкзака пиво, и Ви забирает бутылку. Я краснею и отступаю: прежде мне не доводилось так разглядывать этих двоих. Я старалась вообще на них не смотреть.

Кто-то трогает меня за плечо. Резко поднимаю голову и вижу идеально правильное лицо, профессионально широкую улыбку и отражение закатного неба в зеленых глазах, на которые падает русая челка.

— Ты Таня, да? — усмехается Че, и я киваю. — Прикольно! Держи.

Он вручает мне пиво и, снова загадочно усмехнувшись, возвращается к Ви.

А сегодня душно. До дурноты.

Прислонившись к черному мрамору, отпиваю пиво, коротаю вечер, вполуха слушая шутки незнакомых ребят неподалеку. Иногда наблюдаю за Ви — она напряжена до предела, но на ее парня я больше не рискую смотреть: замечаю лишь, как забитая татуировкой рука слетает с плеча Ви, когда та резко им поводит.

Становится прохладно, начинают донимать комары.

Ви звонко ставит на асфальт пустую бутылку, что-то говорит Че и подходит ко мне:

— Солнышко, пойдем носик попудрим.

На нетвердых ногах спускаемся по узкой лесенке, проходим мимо памятников за площадью, танков и пушек, и Ви вдруг объявляет:

— Сегодня я его брошу!

— Чего?! — Я спотыкаюсь о бордюр, но Ви вовремя подхватывает мой локоть.

— Я его брошу, — быстро шепчет она, и я только сейчас замечаю ее покрасневшие опухшие глаза и проступившую бледность — похоже, она всю ночь плакала. — Тань, я не выдержу, если он завтра придет меня провожать, я просто не смогу сесть в поезд. Я не хочу, чтобы он меня ждал, пусть лучше ненавидит, но идет по жизни дальше!.. И я пойду…

Порыв сырого ветра с реки тревожит кроны деревьев, и листья возмущенно шипят.

— Бред какой-то. Ты напилась. — Высвобождаю локоть и пытаюсь идти в другую сторону. — Оставайтесь. Мне домой надо.

Ви снова тянет меня за рукав, умоляя:

— Тань, не уходи, без тебя я не справлюсь!

А мне вдруг становится нечем дышать от осознания, что завтра, как только поезд тронется и покатится прочь из этого города, Ви перелистнет последнюю страницу нашей истории, закроет и выбросит книгу. Она стремится закрыть эту книгу. Даже несмотря на то, что оставит разрушенным не один мир.

— Пошла ты, Ви! — выплевываю я. — Я в этом не участвую. И, кстати, меня завтра тоже можешь не ждать!

Я почти бегу к остановке — нужно успеть на трамвай, чтобы закатить дома скандал матери. А ведь действительно — давно я не закатывала матери скандалов!

Сгустившиеся сумерки распугали с лавочек всезнающих бабуль, их сменила влюбленная парочка, непонятно откуда залетевшая в наш двор. Уже на дальних подступах к подъезду слышу заливистый хохот матери, звенящий из открытой кухонной форточки. От злости и бессилия в груди останавливается сердце.

Я вваливаюсь в прихожую, задыхаюсь от клубов сигаретного дыма и мерзкого запаха чего-то жареного, и мать, перекрикивая невнятную речь собутыльников, зовет:

— Танюх, пришла? Танюх, там эта тварь белобрысая… Анжелка… коробку тебе какую-то принесла!

Меня перемкнуло. Врываюсь на кухню и ору:

— Сама-то ты кто?! Да она же ко мне в сто раз лучше, чем ты, относится!

Валя и еще пара одинаково опухших личностей пытаются меня урезонить, но я хватаю одного из них за безвольные плечи, рывком сталкиваю со стула и пинаю к выходу. Расшвыриваю вырастающие на пути живые препятствия и решительно возвращаюсь на кухню, чтобы выгнать оттуда второго.

Кажется, я впала в сумеречное состояние: только спустя пару минут после зачистки квартиры осознаю, что орала трехэтажным матом и меня трясло так, что зуб на зуб не попадал.

Валя прикрывает ладонью лицо и, вжав голову в плечи, пробегает в гостиную, а мать испуганно смотрит на меня подкрашенными синим осоловелыми глазами:

— Тань, Тань, ты чего, а? Чего?

— Не тварь она, понятно? — устало отвечаю. — А ты, мать года, завязывай уже. Достала!

В комнате меня еще долго колотит, голова гудит, в груди теснится столько всего, что нормально дышать не получается.

На письменном столе лежит плоская коробка, а в ней — ноутбук Ви, облепленный наклейками с веселыми черепушками и стразами, и бумажка с паролем от соседского Wi-Fi. С ногами забираюсь на скрипучий потертый диван, открываю ноутбук, и на экране улыбками до ушей загорается наше с Ви фото: на нем она все еще с синими волосами, но я — уже с длинными черными.

«Это подарок, — написано на обороте бумажки. — В нем все мои воспоминания о тебе. А еще мы с тобой постоянно будем на связи. Сделай себе профиль в соцсетях. Я тебя люблю, Солнце! Навсегда твоя, Ви».

До наступления ночи листаю фотки — я помню время и место появления каждой из них. Всего три папки — «2008», «2009», «2010», в которых живут счастливые мгновения моей жизни.

По рассеянности Ви не удалила с диска еще одну папку, «One Love», но в нее я не лезу.

* * *

До рассвета я не могла уснуть — вздыхала, ворочалась на жестком диване, шмыгала носом и стирала пальцами слезы со щек. Поспала лишь пару часов, пока не услышала со двора шум двигателя и хлопок автомобильной дверцы. Я тут же вскочила и в два прыжка оказалась у окна — черная машина, мигнув левым поворотником, скрылась за углом панельной пятиэтажки.