Серебряная рука - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Муркок cтр.№ 10

— Что такое татлум?

— Твердый шар, сделанный из перемолотых мозгов и костей наших врагов. Фой Мьёр боятся этого оружия. Поэтому мы и используем его. Мозги и кости смешиваются с известью, которая и придает шару твердость. Эти шары неплохо помогают нам в борьбе с Фой Мьёр.

Корум подлил себе меда и тихо сказал:

— Прежде чем отправиться за копьем, я хочу понять природу наших врагов. Король Маннах улыбнулся.

— Выполнить твою просьбу несложно, — двое Фой Мьёр вместе со своими сворами бродят где-то неподалеку. Паши разведчики считают, что Фой Мьёр направляются к Кэр-Малоду, с тем, чтобы атаковать крепость. К завтрашнему вечеру они будут здесь.

— И ты хочешь победить их? Меня смущает твое спокойствие.

— Сражаться с ними мы не будем. Подобные вылазки Фой Мьёр предпринимают вовсе не для того, чтобы нападать на нас. Порой они действительно уничтожают наши крепости, обычно же появляются лишь для того, чтобы поселить в нас страх.

— Стало быть, ты разрешаешь мне погостить у вас до завтрашнего вечера.

— Да. Но ты должен обещать мне, — если крепость падет, ты тут же покинешь ее и отправишься в Хи-Брисэйл.

— Я даю тебе такое обещание, — сказал Корум. Он вновь взглянул на дочь короля Маннаха. Смеясь, она пила из кубка; рыжие косы были откинуты назад. Он смотрел на ее тонкие запястья, украшенные браслетами, на ее крепкое и ладное тело. Он угадывал в ней и принцессу, и воительницу, но было в ней и что-то такое, чего Корум понять но мог. В глазах ее читались острый ум и веселый нрав. Впрочем, может быть, он попросту обманывал себя, желая видеть Ралину в любой женщине.

В конце концов, собравшись с силами, Корум покинул залу. Король Маннах проводил его в специально приготовленную для него комнату. Комната была обставлена очень просто; на деревянном ложе лежал соломенный матрас и шкуры. Корум тут же заснул. В эту ночь сновидения не тревожили его.

Пришло утро, и Корум, наконец, увидел эту землю.

Сквозь промасленный пергамент, которым было затянуто окно, Корум смутно видел Кэр-Малод, — крыши и стены домов сверкали инеем. Морозными искорками поблескивал серый гранит; морозом были скованы земля и деревья в соседнем лесу. Все было ослепительным и мертвым.

Костер, согревавший комнату ночью, к утру погас, обратившись в горстку пепла. Пока Корум умывался и облачался в одежды, он сильно замерз.

«И это, — думалось ему, — весна. А ведь когда-то весна здесь была ранней и скорой. Зиму едва замечали, казалось, будто щедрость осенних дней тут же превращается в свежесть весенних утренников.»

Коруму казалось, что он узнает эти земли. Где-то неподалеку находился мыс, на котором некогда стоял замок Эрорн. С моря полз густой туман, закрывая собой всю округу, виден был лишь утес, очертаниями своими удивительно походивший на один из утесов, стоявших у замка. Жгучее желание увидеть свой замок овладело Корумом, — быть может, кто-то живет там и поныне, быть может, живущие в замке что-то знают о его истории. Он покинет эти земли лишь после того, как побывает в замке, — так решил для себя Корум, — пусть тот и напомнит лишний раз о его, Корума, бренности.

Он вдруг вспомнил гордую, смешливую девицу, виденную им прошедшей ночью. Да, она понравилась ему, и это новое чувство вовсе не было предательским по отношению к Ралине. Скорее всего, Принц ей тоже понравился.

Откуда же эта неловкость? Может быть, он просто боится? Скольких женщин он мог полюбить я схоронить за свою долгую жизнь? Сколько раз он мог испытать боль расставания? Может быть, он должен относиться к этому иначе, расставаться с женщинами еще до того, как по-настоящему полюбит их? Так будет лучше и для него, и для них, — иного выхода он просто не видел.

Корум с трудом отогнал от себя эти мысли, стараясь не думать о рыжеволосой дочери короля. Сегодня день битвы, и потому думать следует прежде всего о ратных делах, когда враги отнимут у неге жизнь, они лишат его и мыслей-. Он улыбнулся, вспомнив слова короля Маннаха. «Фой Мьёр идут за Смертью, — говорил Маннах.» Они прислуживают Смерти. — А разве нельзя сказать того же о Коруме? Если бы это было не так, разве стал бы он главным врагом Фой Мьёр?

Выйдя из спальни и миновав множество маленьких круглых комнаток, Корум Оказался в зале, где пировал прошлым вечером. Зала была пуста. Вся посуда со столов уже была убрана; слабый свет, сочившийся из узких окон, едва освещал мрачные стены. Здесь царили холод и строгость. В таком месте, — подумалось Коруму, — можно разве что готовить себя к битве, — встать на колени и изгнать из головы и сердца все лившее. Он сжал серебряную руку, пошевелил ее пальцами. Рука была изготовлена мастерски, — был повторен не только внешний вид, но, даже, линии ладони той, настоящей его руки. Серебряная кисть крепилась к запястью специальными зажимами. Отверстие в лучевой кости Корум просверлил собственноручно, здоровой правой рукой. Протез был столь совершенен, что его нетрудно было принять за некое волшебное творение. Выражение досады вдруг появилось на лице Корума. Эта рука — единственное, что он сделал за эти семьдесят лет. Единственный итог десятилетий, прошедших со времени падения Повелителей Мечей.

Отвращение к самому себе вдруг охватило его. Корум принялся расхаживать по зале, дыша словно пес, идущий по следу зверя.

А, может, он и сам жаждет боя? Да, да, — скорее всего именно так, — он жаждет боя, дабы избавиться от чего-то в себе. Но от чего же? От знания своей судьбы? От той участи, что пророчили ему Эльрик и Эрикезе?

— О, мои великие предки, пусть же грянет бой, я да будет бой этот страшен! — вскричал Принц. Он с силою извлек из ножен клинок и взмахнул им над головой, испытывая сталь на прочность. Щелчок, с которым клинок вернулся в ножны, отозвался в зале эхом.

— И да будет эта битва удачной для Кэр-Малода, о, Воитель! — это был сладкозвучный голос Медбх, дочери короля. Подбоченившись, она стояла в дверях. На тяжелом ремне, стягивавшем ее талию, висели одетые в ножны кинжал и палаш. Волосы ее были собраны в узел, кожаная накидка заменяла кольчугу. В руке девушка держала легкий шлем, формою походивший на шлемы вадагов, но сделанный, из меди. Корум, обычно не склонный к возвышенным речам, отвернулся к стене, не в силах скрыть своего смущения. Боевой дух вмиг оставил его.

— Госпожа, боюсь, что перед вами сейчас стоит явно не великий герой, холодно сказал он.

— На печального бога, о. Властитель Кургана, ты тоже мало походишь. Многие из нас сомневались в том, стоит ли вызывать тебя. Многие думали так: если ты и существуешь, то ты, скорее всего, похож на Фой Мьёр, — такой же жуткий и страшный, — потому, вызвав тебя, мы навлекли бы на наш народ новую беду. Но этим опасениям не суждено было сбыться, вместо бога к нам пришел человек. Человек куда сложнее бога. И потому нам куда сложнее будет прийти к цели, которую мы ставили перед собой, творя заклинанье. Ты стал гневаться потому, что твой страх…