Домашние правила - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 21

Никто не мечтает вырасти и давать полезные советы со страниц местной газетенки.

Втайне мы все читаем эти колонки. Кто из вас не проглядывал их? Но зарабатывать себе на жизнь, копаясь в проблемах других людей… Нет уж, увольте!

Я думала, что к этому моменту уже стану настоящей писательницей. Мои книги войдут в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», и интеллектуалы будут превозносить меня за способность в книгах для массового читателя вести разговор о важных проблемах. Как многие желающие приобщиться к писательскому цеху, я пошла обходным путем – через редактирование, в моем случае – учебных пособий. Мне нравилось править тексты. В этом занятии всегда есть верный и неверный ответы. И я предполагала, что вернусь на работу, когда Джейкоб пойдет в школу на полный день, но это было до того, как я узнала, что быть борцом за образование для своего сына-аутиста – это профессиональная деятельность, которая одна занимает сорок часов в неделю. Приходилось отстаивать необходимость всевозможных форм адаптации и бдительно их отслеживать: разрешение выходить из класса, когда обстановка там становится слишком тяжелой для Джейкоба; сенсорная комната отдыха; специалист-практик, который помог бы ему в начальной школе излагать свои мысли письменно; индивидуальный учебный план; школьный психолог, который не выкатывал бы глаза каждый раз, как Джейкоб срывался.

По ночам я занималась редактурой: тексты давал симпатизирующий мне бывший начальник, но этого не хватало на содержание семьи. И вот когда «Бёрлингтон фри пресс» устроила конкурс на текст для новой колонки, я написала кое-что. О фотографии, шахматах или садоводстве я мало что знала, а потому выбрала хорошо мне знакомую тему – воспитание детей. В моей первой статье обсуждался вопрос: почему, как бы мы, матери, ни старались, мы всегда чувствуем, что делаем недостаточно?

В ответ на мое пробное эссе в редакцию газеты поступило три сотни писем, и я вдруг стала экспертом по этому вопросу. Дальше пошли советы тем, у кого детей нет; тем, кто хочет их иметь, и тем, кто не хочет. Количество подписчиков увеличилось, когда моя колонка стала появляться на страницах газеты не один, а два раза в неделю. И самое замечательное здесь то, что все эти люди, доверяющие мне разбираться в своих несчастливых жизнях, полагают, будто у меня есть ключ к разрешению проблем в моей собственной.

Сегодняшний вопрос пришел из города Уоррена в Вермонте.

Я наклоняюсь над клавиатурой и начинаю печатать:

Я перечитала написанное и удалила весь текст. Кого я обманываю?

Ну, очевидно, всю бёрлингтонскую округу.

Мой сын по ночам убегает из дому на места преступлений – и я нуждаюсь в своих советах на этот счет? Нет.

От мыслей о собственном двуличии меня отрывает телефонный звонок. Сейчас вечер понедельника, чуть больше восьми часов, и я решаю, что звонят Тэо. Он берет трубку наверху, но через мгновение появляется на кухне:

– Это тебя.

Тэо ждет, пока я не возьму трубку, и скрывается в святилище своей спальни.

– Слушаю, – говорю я в трубку.

– Мисс Хант? Это Джек Торнтон… Учитель математики Джейкоба.

Я внутренне морщусь. Есть учителя, замечающие, что в Джейкобе больше хорошего, чем плохого, несмотря на все его причуды, и есть другие, которые не принимают его и даже не пытаются. Джек Торнтон ожидал, что Джейкоб станет великим математиком, хотя это не всегда случается с людьми, у которых синдром Аспергера, что бы там ни думали в Голливуде. Но в результате раздражался на ученика, у которого корявый почерк, который путает цифры при счете и слишком педантичен, чтобы постичь некоторые теоретические концепты математики, например мнимые числа и матрицы.

Если мне звонит Джек Торнтон, добра не жди.

– Джейкоб рассказал вам, что случилось сегодня?

Джейкоб о чем-то упоминал? Нет, я бы запомнила. Но ведь он мог и не признаться, пока его не спросят напрямую. Скорее я догадалась бы по его поведению, которое немного отличалось бы от обычного. Как правило, если Джейкоб начинает совершать навязчивые движения, чрезмерно замкнут или, наоборот, слишком разговорчив и возбужден, я понимаю: что-то не так. В таких вещах я разбираюсь лучше любого эксперта-криминалиста; Джейкобу это невдомек.

– Я вызвал Джейкоба к доске и попросил записать свой ответ из домашней работы, – объясняет Торнтон, – и, когда я сказал, что он написал неряшливо, Джейкоб толкнул меня.

– Толкнул вас?

– Да. Представьте реакцию остальных учеников.

Ну, это объясняет, почему я не вижу ничего подозрительного в поведении Джейкоба. Если класс засмеялся, он наверняка решил, что поступил правильно.

– Простите. Я с ним поговорю.

Не успеваю я повесить трубку, как на кухню заходит Джейкоб. Он достает коробку с молоком из холодильника.

– Сегодня на уроке математики ничего не случилось?

Глаза Джейкоба расширяются.

– Тебе не вынести правды, – говорит он замогильным голосом, подражая Джеку Николсону, и это верный признак испытываемой неловкости.

– Я только что говорила с мистером Торнтоном. Джейкоб, нельзя толкать учителей.

– Он первый начал.

– Он тебя не толкал!

– Нет, но он сказал: «Джейкоб, мой трехлетний сын может написать аккуратнее тебя». А ты сама всегда говоришь: если кто-то насмехается надо мной, я должен постоять за себя.

Это правда, я действительно говорила такое Джейкобу. И в глубине души радуюсь, что он по своей инициативе взаимодействовал с другим человеком, пусть даже это взаимодействие не было социально приемлемым.

Мир для Джейкоба по-настоящему черно-белый. Однажды, когда он был моложе, звонил учитель физкультуры, потому что у Джейкоба случился нервный срыв во время урока: дети играли в пятнашки и один ребенок бросил в него большой красный мяч. «В людей нельзя бросать вещи, – заливаясь слезами, твердил Джейкоб. – Это правило!»

Почему правило, которое работает в одной ситуации, не соблюдается в другой? Если его кто-нибудь обижает и я говорю, что отплатить обидчику тем же – это нормально, потому что иногда только так от них можно отделаться, почему он не может поступить так же с учителем, который публично его унизил?

– Учителя заслуживают уважения, – объясняю я.

– Почему уважение достается им просто так, когда остальным приходится его добиваться?