Химера - читать онлайн книгу. Автор: Тесс Герритсен cтр.№ 71

— И что же такого важного в археонах?

— В этом-то и вопрос, верно? Этим мы здесь и занимаемся. Изучаем организм и узнаем, чем он может быть полезен. — Габриэль указал на здание лаборатории, скрытое туманом. — Вы заметили, что оно у моря? Все мои здания находятся у моря. Это моя «золотая жила». Здесь я ищу новое лекарство от рака, очередной чудесный препарат. Логично искать его в море, потому что и мы оттуда вышли. Это место нашего рождения. Вся жизнь вышла из моря.

— Вы не ответили на вопрос. Есть ли у археонов коммерческая ценность?

— Это нам предстоит узнать.

— Тогда зачем посылать их в космос? Доктор Кёниг что-то обнаружила во время полетов на Кей-Си-235? Тут есть какая-то связь с невесомостью?

Габриэль опустил окно и сделал знак своим людям. Задние двери распахнулись.

— Выйдите из машины, пожалуйста.

— Стойте, — сказал Джек. — Где Хелен Кёниг?

— Я не разговаривал с ней с тех пор, как она уволилась.

— Почему она приказала сжечь клеточные культуры?

Джека и Гордона вытащили из салона и повели к машине, которую они взяли напрокат.

— Чего она боялась? — крикнул Джек.

Габриэль не ответил. Окно машины закрылось, и лицо ученого скрылось за тонированным стеклом.

18 августа

Лютер выпустил оставшийся воздух из шлюзового модуля и распахнул люк, ведущий в открытый космос.

— Я пойду первым, — сказал он. — Двигайся медленно. В первый раз всегда страшно.

Под впечатлением от разверзнувшейся впереди пустоты Эмма в панике ухватилась за край люка. Она знала: это обычное ощущение, и оно пройдет. Минутная паника сковывает почти любого, кто впервые выходит в космос. Разум с трудом воспринимает безграничность пространства, отсутствие верха и низа. Миллионы лет эволюции вселили в человеческий разум страх падения, и именно его Эмма теперь пыталась преодолеть. Все инстинкты говорили ей: если разжать руки и выбраться из люка, ее ждет бесконечное падение. Рациональной частью своего разума она понимала, что этого не произойдет. Эмма была привязана к шлюзу специальным фалом. Если он порвется, она сможет воспользоваться реактивным ранцем, чтобы вернуться к станции. Катастрофа может произойти, только если случится целая серия не зависящих друг от друга неприятностей.

«Однако именно это и произошло на станции», — подумала она. Одна случайность за другой. Для них станция стала космическим «Титаником». Эмма не могла отделаться от дурного предчувствия. Им уже пришлось нарушить протокол. Вместо того чтобы, как обычно, расположиться на ночлег и понизить давление воздуха, они провели в шлюзе лишь четыре часа. Теоретически этого было достаточно, чтобы предупредить кессонную болезнь, но любое изменение в обычном течении процедуры добавляло очередной риск.

Она сделала несколько глубоких вдохов и почувствовала, что ужас начал отступать.

— Как дела? — услышала она по переговорному устройству голос Лютера.

— Я только… на минутку залюбовалась видом, — ответила она.

— Проблемы?

— Нет. Все в порядке.

Она разжала руки и выплыла из люка.

«Диана умирает».

Григгс с растущей горечью смотрел на монитор кабельного телевидения станции, показывающий как Лютер и Эмма работают в открытом космосе. «Трутни, — подумал он. — Послушные роботы, по первому зову готовые выполнять команды Хьюстона». Он тоже много лет был трутнем. Только теперь он понял, где его место в этом огромном механизме. Все они — продукты одноразового использования. Заменяемые единицы на орбите, чья настоящая функция состоит в обслуживании прекрасного оборудования НАСА. «Возможно, мы все передохнем, но все равно берем под козырек и делаем так, чтобы на этой гребаной станции все было в порядке».

Они могут снять его со счетов. НАСА предало его, предало их всех. Пускай Уотсон и Эймс изображают из себя образцовых солдатиков, с него хватит.

Его заботит только Диана.

Григгс выплыл из жилого модуля и направился к российской части станции. Скользнув под пленку, закрывавшую люк, он оказался в российском рабочем модуле. Он не стал надевать маску и очки; что это изменит? Они все умрут.

Диана была привязана к медицинской кушетке. Ее глаза воспалились, веки опухли. Ее живот, когда-то такой плоский и твердый, теперь раздулся. «Там — яйца», — подумал Григгс. Он представил, как они растут в ее теле, распространяясь под бледным покровом ее кожи.

Он нежно дотронулся до ее щеки. Диана открыла свои испещренные кровавыми прожилками глаза и попыталась сфокусироваться на его лице.

— Это я, — прошептал он.

И увидел, что она пытается освободить руку из ремня, сдерживавшего ее запястье. Григгс сжал ее пальцы в своих.

— Не шевели рукой, Диана. Там капельница.

— Я не вижу тебя. — Она всхлипнула. — Я ничего не вижу.

— Я здесь. Я с тобой.

— Я не хочу так умирать.

Григгс поморгал, избавляясь от навернувшихся слез, и хотел было сказать ей что-то, соврать, убеждая, что она не умрет, что он ей этого не позволит. Но слова застряли у него в горле. Они всегда говорили друг другу правду; он и теперь не станет лгать. Поэтому он промолчал.

— Никогда не думала… — начала Диана.

— Что? — мягко спросил он.

— Что это… что все случится так. И героиню из себя не покорчишь. Я больная и бесполезная. — Диана рассмеялась, затем ее лицо исказила гримаса боли. — Так не хочется умирать… в ореоле славы.

«В ореоле славы». Так астронавты представляют себе смерть в космосе. Краткое мгновение ужаса, а затем быстрая смерть. Внезапная декомпрессия или пожар. Никогда никто не представлял себе медленную болезненную смерть, когда тело разъедает и переваривает другая биологическая форма. Земля позабыла о них. Их просто приносят в жертву во имя благополучия всего человечества.

Они одноразовые. Пусть он, но только не Диана. Григгс не мог смириться с тем, что скоро потеряет ее.

Трудно представить, но в день их знакомства на тренировке в Космическом центре Джонсона он посчитал ее холодной, непривлекательной и чрезмерно самоуверенной платиновой блондинкой. Ее британский акцент тоже не нравился Григгсу, потому что он прибавлял ей надменности. По сравнению с его протяжным техасским акцентом речь Дианы казалась четкой и правильной. В первую неделю они так невзлюбили друг друга, что предпочитали не разговаривать.

К третьей неделе по настоянию Гордона Оби они неохотно заключили перемирие.

К восьмой неделе Григгс начал наведываться к ней домой. Сначала заходил выпить и обсудить грядущий полет. Затем разговоры перешли на более личные темы. Несчастливый брак Григгса. Куча общих интересов. Все это конечно же привело к неизбежному.