— Думаю, вы согласитесь, что никто из нас не может
поручиться в своей безупречной честности. Человек всю жизнь считает себя
абсолютно порядочным, возможно, только потому, что не подвергался серьезному
искушению. И вдруг он оказывается в ситуации, когда его ждет неминуемый крах;
однако он может еще спастись, совершив некий поступок — очень простой, но… не
то чтобы нечестный, но не совсем законный.
— Оставим отговорки, — резко прервал его Мейсон, — повторяю:
вы недооцениваете Трэгга. Когда он ведет расследование, то действует быстро.
Мне нужны факты. Причины, объяснения и прочее можно добавить позднее. И не
юлите. Все то, что вы мне рассказали, я уже сам вычислил, так что вы только
расставили точки над «i». В зависимости от того, что вы расскажете сейчас,
если, конечно, это будет правдой, я решу, стану ли представлять ваши интересы
или нет.
Шор, явно нервничая, вынул изо рта сигарету и выбросил в окно,
потом сорвал с головы шляпу и пригладил руками седую волнистую шевелюру.
— Я вынужден рассказать то, что никогда не должно выйти
наружу! — сказал он.
— Говорите же!
— Я уговаривал, упрашивал, умолял моего брата. Мне
необходимо было десять тысяч долларов. Он прочел мне целую лекцию о моих
методах ведения дел, ценность которой в то время я не мог оценить, потому что,
не достань я этих денег, был бы окончательно разорен. Но если бы я их нашел, то
заработал бы на этом деле достаточно, так что в дальнейшем мог бы больше не
кидаться очертя голову в авантюры. Под конец брат все же обещал мне помочь. Он
сказал, что в тот вечер должен был заняться еще какими-то делами, но… прежде
чем лечь спать, он непременно выпишет чек на десять тысяч долларов и отошлет
его по почте.
— Чек, выписанный на вас?
— Нет, на имя другого человека, которому предназначались
деньги. У меня уже не было времени пропустить чек через свой счет.
— И ваш брат выполнил обещание?
— Нет. Он исчез, не сделав этого.
— В таком случае естественно предположить, что после вашего
ухода он столкнулся с какими-то непредвиденными обстоятельствами, которые
вынудили его спешно уйти из дома, позабыв даже о вашей просьбе.
— Я тоже так считаю.
— Когда вы узнали о его исчезновении?
— Лишь на следующее утро.
— И это был последний день, когда вы могли еще что-то
сделать?
Шор кивнул.
— Вы, наверное, уже заверили своих компаньонов, что дело
улажено? — уточнил Мейсон.
— В девять тридцать утра я позвонил человеку, которому
предназначались деньги, и заверил его, что чек будет у него в руках сегодня до
закрытия банков; чек будет выписан на его имя и подписан Фрэнклином Шором. Ну,
а через десять минут после этого позвонила Матильда и попросила меня немедленно
приехать. От нее я узнал о случившемся.
— Насколько я помню, факт исчезновения Фрэнклина Шора
скрывался от публики день или два?
Шор кивнул.
Мейсон понимающе посмотрел на него.
— За это время были получены деньги по нескольким крупным
чекам?
Шор снова кивнул.
— Ну? — поторопил его Мейсон.
— Среди них был чек на имя Родни Френча на десять тысяч
долларов.
— Родни Френч был тот человек, которому вы должны были
деньги?
— Да.
— И с которым вы обещали расплатиться?
— Да.
— И этот чек?..
— Чек выписал я. Я подделал подпись брата. Мне казалось, что
раз брат обещал дать эту сумму, я имею полное моральное право получить ее.
— Матильда Шор так и не узнала, что чек поддельный?
— Никто не узнал. Во-первых… я проделал это весьма искусно.
Потом Фрэнклин вечером вызывал своего бухгалтера по другим вопросам и упомянул,
что выпишет чек на десять тысяч на имя Родни Френча.
Наверное, мистер Мейсон, — голос Шора дрожал от волнения, —
вам не понять, что это значит для меня. Это событие изменило всю мою жизнь. До
того я без конца проворачивал какие-то сомнительные дела, сулившие быструю
прибыль, — нет, все по закону, но все же это были авантюры. Меня интересовали
только деньги. Думаю, что мне не давал покоя успех моего брата. Я хотел быть
как он. Я хотел доказать, что тоже умею делать деньги. Я хотел обеспеченной
жизни, всего того, что приносят деньги.
После этих печальных событий я как бы посмотрел на себя со
стороны, и мне не слишком понравилось то, что я увидел. Это было десять лет
назад, мистер Мейсон. Думаю, я не покривлю душой, если скажу, что с тех пор я
переменился — и очень сильно.
— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Я вас слушаю. — Во-вторых,
я понял, что в жизни, кроме денег, есть многое другое. У человека есть круг
обязанностей, ответственность по отношению к обществу. Он не может существовать
сам по себе. Он постоянно оказывает влияние на окружающих — словами,
поступками… — Голос у него предательски сорвался, и он замолчал.
Мейсон ждал, спокойно покуривая.
Шор, помолчав, продолжил:
— Возьмите, например, Элен. Ей было четырнадцать лет, она,
как говорится, стояла на пороге жизни. Она всегда относилась ко мне с
уважением. В ее жизни наступал такой период, когда моральные ценности — это
главное. Если бы что-то случилось и она обо всем узнала… понимаете, мистер
Мейсон, с того времени у меня появилась совсем другая цель в жизни, другие
ценности. Я старался жить так, чтобы… Но какой смысл говорить об этом?
— Нет, это очень важно, — мягко сказал Мейсон.
— Собственно, это и все, — коротко сказал Шор. — Я стал
больше интересоваться людьми — не тем, что они могут мне дать, а тем, что я
могу сделать для них. И я осознал, что, по крайней мере, молодежь верит мне,
полагается на меня. А я, — продолжал он, — знал, что я мошенник, но произносил
все эти громкие слова; я, совершивший преступление и думавший, что оно
останется нераскрытым, я имел безрассудство верить, что мне удается избежать
расплаты.
— Скажите мне, а этот Родни Френч не задавал вам никаких
вопросов? — спросил Мейсон, подождав пока Шор успокоится.
— Нет. Понимаете, он сразу позвонил бухгалтеру Фрэнклина,
чтобы проверить, говорил ли тот что-нибудь насчет чека. Когда ему подтвердили,
что такое распоряжение было, он просто получил деньги и успокоился.
— В противном случае этот Френч мог бы вас шантажировать
после исчезновения Фрэнклина Шора.
— Да-а… Мне показалось, что Френч, узнав про исчезновение
Фрэнклина и про мое утверждение, что я не виделся с братом, заподозрил что-то
неладное.