Три комнаты на Манхэттене - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Сименон cтр.№ 163

Войдя в комнату, она удивилась: Мейбл нет, постель подруги не разобрана. Затем, уже раздеваясь, заметила, что дверца ее, Авроры, шкафа приоткрыта, и подумала, что эта потаскушка Мейбл опять стащила одно из ее платьев, хотя роста обе были не совсем одинакового. Однако все платья оказались на месте. Не хватало другого — пары вечерних туфель на очень высоких каблуках, купленных несколько недель назад по случаю вечера с танцами.

Проходя по уснувшему дому, где свет в коридорах никогда не выключался полностью, Авроре не пришло в голову посмотреть под двери и поинтересоваться, спят остальные жильцы или нет.

Этим вопросом она задалась, лишь убедившись, что в шкафу Мейбл все на месте. Следовательно, она в том же, что и днем, — в голубой шерстяной юбке и красном свитере. Но ведь трудно поверить, что при всем своем безвкусии она все же решилась бы выйти в красном свитере и вечерних туфлях!

К тому же пальто и сумочка ее на месте.

Аврора в трусиках и лифчике открыла дверь, выглянула в коридор, и как раз в эту минуту Мейбл в одних чулках и с пресловутыми вечерними туфлями в руке вынырнула из комнаты Джастина Уорда. Она была полностью одета, но бледнее, чем всегда, и явно не в своей тарелке.

— Как дела, крошка?

— Заткнись, пожалуйста!

— Ого! Сама берет мои туфли, а я заткнись!

— На, держи свои туфли! Я не проносила их даже четверть часа и не могла их испортить: на улицу не выходила. К тому же они мне жмут.

— А зачем тогда брала? Думаешь, они идут к твоему свитеру и юбке на каждый день?

— Это мое дело.

— В любом случае поздравляю: у тебя тонкий вкус… От вони тебя там не тошнило?

— Замолчишь ты или нет?

Неожиданно Мейбл, обычно такая невозмутимая, бросилась на кровать, но не разрыдалась, а лишь уставилась в стену, стиснув зубами скомканный носовой платок.

— Он зашел за тобой сюда?

— Аврора, умоляю…

— Как тебе угодно. Дело действительно не мое: ты вольна спать, с кем захочешь.

— Я не… — начала Мейбл, но, увидев, что подруга удивленно воззрилась на нее, прикусила губу и замолчала.

— Но чем же вы занимались, если не этим?

Мейбл взяла себя в руки и поднялась. Лицо у нее стало упрямое, напряженное, но взгляд был по-прежнему какой-то неподвижный. Она начала раздеваться, потом спохватилась, быстро запустила руку за пазуху, что-то вытащила и сунула в сумочку. Аврора, стоявшая к подруге спиной, но наблюдавшая за ней в зеркало, была почти уверена, что это пятидесятидолларовая бумажка.

Утром, когда Аврора звонила из холла по телефону, а сожительница ожидала ее, сидя на банкетке, вниз спустился Джастин Уорд. Он даже не взглянул на Мейбл. По своему обыкновению, не сказал ни слова и удовольствовался тем, что пальцем коснулся шляпы.

Знал ли Чарли, для чего нужны высокие каблуки?

Случайно или нарочно умолчал об этом?

Как бы то ни было, Мейбл и в следующие дни не выдала своего секрета, но однажды вечером, когда она отлучилась, Аврора покопалась в шкафу подруги и обнаружила под бельем пару ненадеванных черных лаковых туфель с каблуками еще выше, чем у нее самой.

— Капкан скоро будет готов, — ехидничал каждый вечер Джеф Сандерс, не часто обновлявший свои остроты.

Наконец он смог объявить:

— Капкан готов!

Работы в бильярдной напротив завершились. Старый Скроггинс в обвислых брюках занял свое место у стойки. На стенах снова висели почернелые картины, вдоль стен, на своего рода подиуме, выстроились в ряд стулья для тех, кто пожелает следить за игрой. Пива по-прежнему не подавали, но газета сообщила, что некий Джастин Ч. Уорд, владелец недвижимости, подал соответствующее прошение и вопрос рассматривается.

Это означало, что соседям, коммерсантам или отцам семейств предлагается представить свои возражения против выдачи патента. Обычно это делалось путем сбора подписей на петиции, передававшейся из рук в руки.

В прошлый раз инициатором такой петиции со всей решительностью выступил Честер Нордел, опубликовавший текст ее в своей газете. Однако в субботу, последовавшую за подачей прошения, «Часовой» не напечатал ни строчки на этот счет.

В нормальных условиях Чарли сказал бы свое слово. Бильярдная в двух шагах от бара, выдача нового патента не может не отразиться на делах Итальянца, и ему сам бог велел выступить с протестом, подписанным его приятелями и клиентами. Так бывало всегда. Это честная война. Его спрашивали:

— Неужели смолчишь, Чарли?

— Посмотрим, — уклончиво отвечал он.

— Сознайся, струсил малость?

Неправда! Джастин не страшил, а скорее интриговал бармена. Кроме того, Чарли, видимо, испытывал смутное беспокойство, объяснявшееся не только личными мотивами. Небо, насыщенное электричеством, тоже ведь вселяет тревогу, хотя порой это замечаешь лишь после того, как грянет гроза.

Джастин Уорд нес в себе некую опасность, только вот какую и для кого — это было еще не ясно.

Маленькая деталь, может быть смешная, но многозначительная. Все знали, что Чарли ревнив. Ревновал он, конечно, не Джулию. Она проводила все время в кухне у него за спиной и не давала ему повода для опасений. Нет, он ревновал своих приятелей и клиентов, ревниво охраняя, если хотите, свой авторитет в квартале. Законное чувство! Он сознавал свой вес и не любил, когда люди без его ведома снюхиваются в его же баре.

Майк был не бог весть какой выгодный клиент: заглядывал лишь по субботам и, задолжав, долго, порою в течение недель, расплачивался по частям.

Тем не менее в прошлую субботу Чарли задела перемена в отношении Юго к нему и к собутыльникам, перемена, в которой нельзя было не усмотреть влияния Уорда.

Обнаружилась она не сразу. Майк, как обычно, сидел в своем углу спиной к стене и постепенно накачивался. Разглагольствовал о снеге — он, мол, здесь не такой, жестче, чем «у них в краях», — и о крестьянах, которые, во всем белом, стекаются там по воскресеньям в церковь.

— Послушать тебя, Юго, так крестьяне у вас одеваются в белое и ходят к обедне в ночных рубахах, — поддел его Сандерс, тоже пропустивший не один стаканчик.

— В белом, белом из овечьей нашей шерсти. Сапоги тоже белые, вот досюда, и с лентами.

Он ткнул пальцем в середину бедра и понес что-то о колоколах и позолоченных колокольнях.

— Выходит, у вас колокольни золотом кроют? Вот ты бы и слазил на одну, благо на обезьяну смахиваешь, да набил бы себе карманы, прежде чем сюда ехать.

Уорд тоже был при этом и сидел у другого края стойки, и Майк, раньше только смеявшийся в ответ на подобные шутки, сегодня посмотрел вокруг с явными признаками закипающей злобы. Оскалил клыки, если можно так выразиться. Но тут вошли новые посетители, и на какое-то время о Юго забыли.