Все рассказы об отце Брауне - читать онлайн книгу. Автор: Гилберт Кийт Честертон cтр.№ 179

— Меня одно удивило, — ответил маленький священник. — Все сверхъестественные деяния, о которых мы услышали, сводились к воровству. На мой взгляд, кража духовными методами не отличается от обычной.

— Отец Браун — филистер, — хохотнул Смарт.

— Мне по душе это племя, — признался отец Браун. — Филистер — всего лишь человек, который прав, хотя и не понимает почему.

— Для меня это слишком умно, — с чувством произнес Хартопп.

— Возможно, — улыбнулся отец Браун, — вам стоило бы общаться без слов, как советует граф. Он бы выразительно ничего не сказал, вы бы ответили ему всплеском молчания.

— Есть еще музыка, — сонно промолвил граф. — Она куда лучше речи.

— Да, ее я понимаю лучше, — тихо заметил молодой человек.

Бойл со странным вниманием вслушивался в разговор; за словами участников ему мерещилось нечто чрезвычайно важное. Когда перешли на музыку, обращаясь к щеголеватому управляющему банком (он был неплохой музыкант-любитель), секретарь очнулся и напомнил хозяину, что старший клерк по-прежнему ждет с бумагами в руках.

— Не сейчас, Джеймсон, — торопливо ответил Смарт. — Всего лишь небольшой вопрос по моему счету — мы с мистером Смитом обсудим его позже. Итак, мистер Смит, вы говорили, что виолончель…

Однако холодное дыхание меркантилизма развеяло фимиам эзотерического разговора, и гости один за другим начали прощаться. Только мистер Имлэк Смит, музыкант и банкир, задержался. Когда остальные ушли, они с хозяином перебрались в дальнюю комнату, где хранились золотые рыбки, и закрыли дверь.

Дом был длинный и узкий; вдоль всего второго этажа тянулся балкон. Этаж состоял из анфилады комнат, включавшей хозяйскую спальню и гардеробную, а также дальнее помещение, куда мистер Смарт уносил на ночь самые ценные экспонаты своей коллекции. Балкон, как и незапертая дверь первого этажа, служил вечным поводом для нареканий, однако старый джентльмен был осторожнее, чем казалось со стороны. Он не верил в засовы, ржавевшие, по словам экономки, без всякой пользы, но учитывал куда более важный стратегический пункт: всегда уносил рыбок в комнату за спальней и, ложась, клал под подушку револьвер. После долгой беседы с банкиром мистер Смарт вышел к Джеймсону и Бойлу, неся стеклянный шар благоговейно, словно реликварий с мощами.

Снаружи еще догорали последние отблески заката, но в доме уже зажгли лампы; в смешанном свете лазурный шар сиял, будто огромный драгоценный камень. Фантастические очертания рыб казались тенями, какие прорицатель видит в глубине магического кристалла.

Имлэк Смит смотрел из-за плеча старого коллекционера, загадочный, как сфинкс.

— Мистер Бойл, мы с мистером Смитом едем в Лондон на поезде в шесть сорок пять, — с необычной серьезностью сообщил старый джентльмен. — Я попрошу вас и Джеймсона лечь в моей спальне. Если вы, как обычно, отнесете рыбок в соседнюю комнату, они будут в полной безопасности. Впрочем, я и не думаю, будто с ними может что-то случиться.

— Случиться может что угодно и когда угодно, — с улыбкой произнес мистер Смит. — Как я понимаю, вы всегда берете в постель револьвер. Наверное, сегодня вам лучше оставить его здесь.

Перегрин Смарт не ответил, и они вместе вышли из дома.

Секретарь и старый клерк легли, как и было велено, в хозяйской спальне. Вернее, Джеймсон лег в гардеробной, но оставил дверь открытой, так что получилось практически одно помещение. Только из спальни можно было попасть на балкон и в дальнюю комнату, где стоял сосуд с золотыми рыбками. Бойл подвинул кровать, перегородив ею вход в сокровищницу, сунул под подушку револьвер, разделся и лег, чувствуя, что принял меры против всех возможных и невозможных событий. Не было особых оснований ждать обычных воров именно сегодня, что же до мистических воров из рассказа графа, если Бойл и думал о них, засыпая, то лишь потому, что из такого вещества созданы наши сны ^[133]. Старый клерк возился дольше обычного, но и он, высказав всегдашние опасения, улегся в постель и заснул. Луна вышла из-за туч и вновь поблекла. Серые дома по сторонам луга словно вымерли; все было тихо, пока по краям серого неба не забрезжил первый утренний свет. И тогда произошло нечто удивительное.

Бойл был моложе и здоровее Джеймсона, поэтому спал крепче. Энергичный по натуре, он всегда просыпался с большим трудом, вдобавок в эту ночь ему снились сны из тех, что, будто щупальца спрута, обвивают пробуждающийся рассудок. В них перемешалось множество впечатлений, в частности, последний взгляд с балкона на луг и четыре серых дороги. Во сне они медленно смещались под низкий глухой звук, похожий на рокот подземной реки, хотя, вероятно, это был храп Джеймсона в гардеробной. Однако во сне рокотание было как-то связано со словами графа о мудреце, который поворачивает мир рычагами пространства-времени. Бойлу снилось, что скрежещущий подземный механизм и впрямь поворачивает всё и поэтому край земли может очутиться в саду перед домом, а сад перед домом — отодвинуться за моря.

Первым связным впечатлением стали слова песни, звучавшие под какой-то металлический аккомпанемент; голос, выводивший их со странным акцентом, был одновременно чужим и смутно знакомым. Бойл даже не мог ругаться, что не сам сочиняет эти стихи в полудреме:

Он вскочил и увидел, что второй страж сокровищ уже на ногах: Джеймсон стоял в открытой балконной двери и кричал кому-то на улице:

— Кто там? Что вам нужно?

Клерк взволнованно обернулся к Бойлу и сообщил:

— Внизу кто-то бродит. Я предупреждал, добром это не кончится. Пойду хотя бы запру парадную дверь, что бы ни говорили.

Он опрометью сбежал по лестнице. Внизу лязгнул засов. Бойл вышел на балкон, взглянул на луг и подумал, что все еще спит.

На серой дороге с пустоши возникла фигура, словно прямиком из джунглей или с восточного базара, фигура из фантастических рассказов графа, фигура из «Тысячи и одной ночи». Призрачная заря делала предметы четче и одновременно лишала их цвета; в этом рассеянном свете стоял человек, одетый невероятно причудливо. Небесно-синяя ткань обвивала его голову и охватывала снизу подбородок, создавая подобие капюшона. Лицо в тени низко намотанного тюрбана выглядело маской; оно склонилось над странным музыкальным инструментом, не то серебряным, не то стальным, похожим на кривую скрипку. Незнакомец играл на ней чем-то вроде серебряного гребня, извлекавшего из струн пронзительные высокие ноты. Не успел Бойл открыть рот, как загадочный человек снова запел:

— У вас нет права здесь находиться! — крикнул Бойл, едва ли понимая, что говорит.