– Только не бери свою машину, – предупредил Дрейк. – Бери
такси и отпускай водителя, как только приедешь сюда. У меня здесь автомобиль,
зарегистрированный на агентство. Обычная машина, которая не привлекает
ненужного внимания. Я сам отвезу тебя обратно.
– Сейчас буду, – пообещал Мейсон.
Адвокат бросил трубку и повернулся к Делле Стрит:
– Проклятые бумаги. Ненавижу составлять их. В голове все так
путается, что я не сразу понял, чего хочет от меня Пол. Мне следовало
сообразить, как только он сказал, что дело важное и я сам должен приехать к
нему. А я вынудил его рассказывать, что именно он считает важным. Свидетели
слышали его слова и теперь могут отказаться повторять их мне.
– Что случилось? – поинтересовалась Делла Стрит.
– Все объясню в такси. Поехали. Улица Пенрейс, шестьдесят
два восемьдесят три. Вероятно, следующий дом за Дженнингсами. Бери блокнот,
карандаши. Быстро!
Они пробежали по коридору к лифту, спустились вниз,
практически сразу же поймали такси, сели, и Мейсон назвал адрес.
– А теперь рассказывай, – потребовала Делла Стрит.
– Пятна крови, – сообщил Мейсон.
– Это я уже слышала, когда ты разговаривал с Полом. И чем
они так важны?
– Там работают агенты из отдела по раскрытию убийств. Под
подушкой на кровати, где спала Норда Эллисон, нашли пистолет. А она, если
помнишь, говорила, что нашла пустую гильзу возле палатки Роберта во внутреннем
дворике. А теперь в картину вплетаются еще и кровавые пятна. Если я правильно
понял, Пол хотел сказать мне по телефону, что полиции пока ничего не известно
об этих пятнах.
– Кажется, мы собираемся впутаться в какую-то историю, –
заметила Делла Стрит.
– Уже впутались. Вляпались по самую шею, – поправил ее
Мейсон.
Адвокат задумчиво нахмурился. Делла Стрит время от времени
бросала на него взгляды, но молчала, зная, что ее начальник страшно не любит,
когда его сбивают с мысли.
Такси остановилось перед домом на улице Пенрейс.
– Мне вас подождать? – предложил водитель.
Мейсон покачал головой и вручил ему пятидолларовую бумажку.
– Сдачи не надо.
Таксист поблагодарил и быстро уехал.
Мейсон бросил беглый взгляд на патрульную машину,
припаркованную перед домом Дженнингсов, торопливо прошел по цементной дорожке к
соседнему дому, протянул руку к звонку.
Пол Дрейк распахнул дверь, когда палец Мейсона находился еще
в трех дюймах от кнопки звонка.
– Заходи, – пригласил сыщик. – Я торчу здесь возле дверей в
надежде, что тебе удастся разминуться с лейтенантом Трэггом.
– Трэгг в соседнем доме? – поинтересовался Мейсон.
Дрейк кивнул.
– Пойдем, познакомишься с Гейлсами.
Детектив провел Мейсона в просто обставленную, но уютную
гостиную.
Адвокат окинул взглядом глубокие кресла, возле которых
стояли торшеры, книжный шкаф, большой стол, телевизор, газеты и журналы на
столике возле кресел. Широкая дверь в виде арки позволяла видеть столовую с
огромным сервантом, в котором была выставлена различная посуда. Хотя дом
выглядел современным, все же создавалось впечатление, что мебель служит
хозяевам на протяжении многих лет, хотя еще и не может считаться антиквариатом.
Когда Мейсон и Делла Стрит вслед за Полом Дрейком вошли в
гостиную, им навстречу поднялась пожилая пара.
– Мистер и миссис Гейлс, – представил сыщик. – У них очень
интересная информация, по крайней мере у мистера Гейлса.
Гейлс оказался высоким бледным мужчиной с длинными усами,
густыми поседевшими бровями и серыми глазами. Он протянул костлявую руку Перри
Мейсону.
– Так, так! – воскликнул он. – Очень рад встретиться с вами,
мистер Мейсон! Много о вас слышал, но, честно говоря, не предполагал, что
когда-нибудь познакомлюсь лично. Мы с Мартой теперь редко выходим в свет, но
много читаем. Думается, Марта не пропустила ни одного из тех дел, которые вели
вы.
Миссис Гейлс протянула руку Делле Стрит.
– Ваши фотографии я тоже видела, – сообщила она. – Я ваша
поклонница, ваша и мистера Мейсона. Присаживайтесь, пожалуйста. Если мы сможем
вам хоть чем-то помочь, мы сделаем это с радостью. Хотите чаю? Я…
Дрейк взглянул на часы, потом бросил многозначительный
взгляд сквозь окно на дом Дженнингсов.
– Нас могут прервать в любую минуту, миссис Гейлс, – сказал
сыщик. – Если вы не возражаете, я попрошу вас вкратце рассказать, что именно
произошло. Расскажите о Роберте.
– Присаживайтесь, – снова пригласила она. – Давайте
устроимся поудобнее. Боже праведный! Такие гости в доме, а я даже не могу
предложить чаю. Я вчера испекла печенье…
– О пистолете, – перебил Дрейк. – Расскажите, пожалуйста,
мистеру Мейсону о Роберте и пистолете.
– В общем-то, особо говорить нечего. Роберт – хороший,
послушный мальчик. Но обожает пистолеты и всякое другое оружие. Вечно смотрит
по телевизору вестерны. Джонатан называет их «бандитскими историями». Если
мистер и миссис Дженнингс куда-нибудь уходят, то с Робертом остается приходящая
няня. Так вот, когда Роберт остается вдвоем с этой няней, он играет с настоящим
пистолетом.
– Настоящим? – переспросил Мейсон.
– Да. Автоматический пистолет, модели «кольт вудсман».
Приблизительно двадцать второго калибра, – сообщил Джонатан Гейлс.
– Мальчик играет с ним, только когда остается с няней? –
уточнил Мейсон.
– Во всяком случае, я видела его с пистолетом только в те
разы, – ответила миссис Гейлс – Если угодно знать мое мнение, то семилетнему
мальчику нельзя позволять даже прикасаться к настоящему оружию… Скверно даже,
когда они возятся с игрушечными револьверами, вытаскивают их из кобуры, целятся
в людей, кричат: «Бах! бах! Ты убит!» Боже праведный! Да если бы мой брат в ту
пору, когда мы были детьми, осмелился направить игрушечный пистолет с пистонами
хоть в кого-нибудь, отец быстро поставил бы его на место.
А теперь мальчики бегают по улицам с этими шестизарядными
штуковинами и со всяким другим оружием, целятся в совершенно посторонних людей
и кричат: «Бах! Ты убит!» Нетрудно видеть, к каким результатам это приводит.
Открываешь газету и чуть не каждый день читаешь, как десяти-, двенадцати– или
пятнадцатилетний ребенок убил своих родителей, потому что ему, видите ли, не
позволили пойти в кино. Не представляю, куда мы катимся…
– А вы знаете, что за человек эта няня? – перебил Пол Дрейк.
– Нет, – покачала головой миссис Гейлс. – У них две няни.
Та, о которой я говорила, приходит к ним всего недель шесть, не больше. К тому
же Дженнингсы вообще не слишком общаются с соседями… У нас странный район. Все
держатся замкнуто. А ведь когда-то люди постоянно ходили друг к другу в гости,
болтали о том о сем, а теперь у каждой семьи в гараже стоит машина, и как
только выдается свободная минута, они садятся в автомобиль и несутся бог знает
куда. А дома смотрят телевизор. Увы, времена меняются прямо у меня на глазах.