Финли Донован избавляется от проблем - читать онлайн книгу. Автор: Эль Косимано cтр.№ 16

Ее шарканье заглушалось воплями Зака.

– Оно у меня.

– Оберни Зака в одеяло и прижми его к себе. Затем положи ему в рот пустышку. Поглаживай его по спине, придерживая соску пальцем.

– Я не осьминог.

– Ну или пусть кричит, пока я не приеду.

– Через сколько ты будешь?

– Зависит от обстоятельств.

– От каких?

Я уронила голову на колени.

– Как долго крупный мужчина будет в отключке от рогипнола?

В молчание Джорджии вклинилось жалобное хныканье Зака.

– Не поняла.

– Исследование. Для книги.

– Мне казалось, ты сказала, что у тебя вечером важное дело.

– Это важное дело.

И почему все считают, что моя работа – это не важно?

– Я застряла на одном месте.

– Рогипнол? – пробормотала она. – Зависит от размера мужчины и дозы наркотика. Может, пару часов. А может, всю ночь.

В телефоне потрескивало, пока Джорджия укутывала Зака в одеяло, затем в дело пошла соска, и плач прекратился. Еще потрескивание.

Зак засопел.

– Ладно, похоже, это работает.

– Итак, если бы ты была героиней романа и накачала наркотиками реально кошмарного мужика, который творит реально кошмарные вещи…

– Например?

– Незаконные вещи.

– Мы говорим о правонарушениях или о тяжких преступлениях?

– Определенно о тяжких преступлениях. И, предположим, он лежит в отключке в багажнике твоей машины. Что бы ты с ним сделала?

– А ты можешь доказать, что он совершил эти тяжкие преступления?

– Это имеет значение?

– Конечно, это имеет значение, – ответила она тоном, означающим, что этот ответ очевиден. – Если у твоей героини есть доказательства, она должна доставить его в полицейский участок и отдать эти доказательства детективу. И пусть с ним разбираются профессионалы.

Я подняла голову, поморгала в темноте. Фотографии в телефоне Харриса. У меня было физическое доказательство, что он тайком фотографировал, а потом шантажировал женщин. И я видела, как он пытался накачать наркотиком одну из них, что могло быть косвенным подтверждением того, что и другим он тоже подсовывал наркотики, а это означает, что он на них нападал. Я могла просто сдать его в полицию и выдать им его телефон. Черт, я могла бы отвезти его Джорджии и сдать его ей вместе со смартфоном. Мне даже не нужно рассказывать о записке Патрисии. Просто скажу ей, что была в баре, заметила, что он пытается накачать кого-то, и подменила его бокал.

– Могу я… Могут у моей героини быть проблемы, если она накачала его?

– Зависит от обстоятельств. Преднамеренно? Незаконные наркотики? Возможно.

– Мы говорим о больших проблемах или о маленьких?

– Это важно? Это же художественная книга.

– Конечно, важно! Я люблю аккуратность в деталях.

Джорджия вздохнула.

– Ну, если она сама сдастся, прокурор отнесется к ней мягче и предложит сделку.

Я села. Вот оно. Я могла сдаться Джорджии. У нее будет выбор – арестовать или отпустить меня, и она определенно выберет отпустить меня. Альтернативой было бы остаться с детьми до тех пор, пока кто-нибудь не внесет за меня залог, а она не стала бы возиться с детьми ни минутой дольше, чем это было бы абсолютно необходимо.

– Так ты приедешь забрать Зака и Делию теперь, когда мы решили твои выдуманные проблемы?

Зак уснул. Я могла слышать его почти бесшумное детское посапывание поверх тихого гудения машины в гараже и отдаленного лая соседских собак внизу по улице.

– Да, – ответила я. – Уже заканчиваю. Скоро буду.

Джорджия отсоединилась. Я положила телефон на пол. Там все еще валялись налипшие на сироп отрезанные прядки волос. Каким-то образом день из плохого превратился в очень плохой. Я не продвинулась ни в написании книги, ни в том, чтобы заработать денег и оплатить счета. И как только будет составлен полицейский рапорт, у Стивена и Терезы появится еще один повод выставить меня никуда не годным родителем. То, что монстр вроде Харриса Миклера больше не разгуливает по улицам, а упрятан за решетку, не будет иметь никакого значения. Я была в баре в парике и украденном платье, пропивая деньги, выданные мне бывшим мужем на бензин. Я накачала наркотиком человека, а потом похитила его на семейной машине.

Или…

Я могла бы сделать так, чтобы Харрис Миклер исчез, молиться, чтобы Патрисия Миклер не солгала насчет денег, и надеяться, что я настолько везучая, что меня не поймают.

Я встала на ноги, смахнула со спины вафельные крошки. Отнесла наверх туфли на каблуках и парик, переоделась в чистое белье и удобную одежду – на случай, если меня все-таки арестуют. Тщательно вычистила зубы, чтобы избавиться от привкуса бара, вымыла слюну Харриса из уха, стерла макияж с лица. Сделав это все, я встала напротив зеркала в ванной и глубоко вдохнула, готовясь к тому, что мне предстояло совершить. Я собиралась сдать своей сестре Харриса Миклера – и свое заявление.

Потому что, будем смотреть правде в глаза, я точно не самая везучая личность из тех, что мне известны.

Я с трудом спустилась по лестнице – ноги отказывались идти. Перед дверью в гараж я остановилась, прислонилась к ней лбом и в который раз принялась убеждать себя, что поступаю правильно.

Смирившись, я открыла дверь. Воздух с той стороны оказался разреженным и горячим, он обжег мне горло, словно горячий пунш. Я закашлялась, отгоняя от себя выхлопные газы. В замкнутом пространстве гул минивэна казался оглушительным, но я поспешила открыть дверь на улицу, а уж потом выключила зажигание.

Воцарилась тишина. Со двора дул свежий и прохладный ветерок, и, пока концентрация выхлопных газов сходила на нет, я прислонилась к капоту, костеря себя за то, что оставила эту проклятую штуку работать. Голова слегка кружилась, возможно, я была немного пьяна после водки с тоником и шампанского, которые выпила на пустой желудок; во всяком случае, казалось правильным подождать пару минут, пока в голове не прояснится и гараж не проветрится. Хотя, если быть честной, я просто пыталась оттянуть неизбежное. Я не хотела сдавать Харриса Миклера сестре, так же как не хотела его убивать. По правде говоря, я никогда больше не хотела иметь дел ни с Патрисией, ни с Харрисом Миклером…

О нет.

Из головы выветрились последние капли тумана, и я резко выпрямилась.

Я оставила Харриса Миклера в машине.

Я побежала к двери со стороны пассажиров и открыла ее; он был в точности там, где я его оставила, и я не знаю, какое чувство было сильнее – облегчение или ужас.