Книга двух путей - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 22

– Зовите меня Вин ^[3], – ухмыляется она. – Хотя это не совсем корректно. Поскольку выиграла-то я в Лотерее смерти.

– Умирание – вот что действительно некорректно. Вы живы, пока живете. – Я покосилась на Феликса. – Но раз уж мы заговорили о некорректных вещах, то первый приз получило имя вашего мужа. На латыни Феликс Морс означает «Счастливая Смерть».

– А вы мне нравитесь, – смеется Вин.

Вот в этом и есть основная цель первого знакомства: проверить, будет ли потенциальному клиенту комфортно со мной и будет ли мне комфортно с ним. В случае Вин ее возраст, конечно, тоже является одним из факторов. Я не имею права проецировать себя на своих клиентов, осознанно или нет. Нет, нельзя работать доулой смерти, если постоянно думать: «А чего бы мне хотелось в такой ситуации?» или «На ее месте могла бы быть я».

В Чикаго, в свою бытность старшекурсницей, я работала волонтером в приюте для жертв домашнего насилия. Там была девушка примерно моих лет, которая потеряла отца еще в детстве и у которой на руках был двухлетний ребенок. Она так сильно запала мне в душу, что я не могла спокойно спать, если не знала, ела ли она вечером, ел ли ее сынишка и не вернулась ли она домой к буйному мужу. Координатор волонтеров вызвал меня к себе и сказал, что с таким подходом к каждому случаю я долго не выдержу. «Она не ты», – сказал координатор. С тех пор я научилась держать дистанцию, но иногда это чрезвычайно трудно, а значит, от таких клиентов следует сразу отказываться. Существуют границы, которые я не должна переходить, даже работая в такой области, где барьеры между людьми обычно рушатся.

– Почему бы вам не присесть? – предлагаю я.

Вин с Феликсом устраиваются на кожаном диване. Я придвигаю к нему кресло.

– Итак, – начинаю я, – что вы хотите рассказать?

– Ну, начнем с того, что врачи говорят, мне осталось жить меньше месяца, – отвечает Вин.

Я вижу, как пальцы Феликса переплетаются с пальцами жены.

– Вот почему это и называется практической медициной, – отвечаю я. – Они могут отпустить вам для жизни определенное время, но на самом деле им ничего не известно. Это время может быть короче, а может быть и длиннее. Моя задача – сделать так, чтобы при любом исходе вы успели подготовиться.

– Нам, вероятно, нужно поговорить о цене, – подает голос Феликс.

– Непременно, – отвечаю я, – но не сегодня. Сегодня у нас первое свидание. Сперва посмотрим, насколько мы совместимы, а уж потом начнем планировать будущее.

Я принимаю решение, брать или не брать нового клиента (или позволить ему нанять меня), только после второго визита. Впечатления от первой встречи должны улечься.

– Как вы себя сегодня чувствуете? – поворачиваюсь я к Вин, поскольку всегда начинаю с физического состояния и лишь потом перехожу к эмоциональному.

– Я встала с постели, – констатирует Вин. – И приняла душ.

Насколько я понимаю, она хочет сказать, что сегодня хороший день. Ведь бывают и такие дни, когда пациент не хочет вставать или одеваться.

– Вы не заметили отека в области хирургического вмешательства? – (Вин качает головой.) – Руки, ноги отекают?

Вопросы следуют определенному шаблону: «У вас что-нибудь болит? Вы не мерзнете? Вы сегодня ели? Как вы спите?» Я спрашиваю Феликса, дали ли им в хосписе морфин – обезболивающее средство, которое хранится в холодильнике вместе с другими лекарствами на случай оперативной помощи до прихода медсестры из хосписа.

– Как по-вашему, вы получаете всю необходимую поддержку?

Вин смотрит на Феликса. Между ними происходит молчаливый разговор.

– Да, получаю. Но мне жаль, что все легло на плечи Феликса. Несправедливо по отношению к нему.

– Это вообще несправедливо. И точка, – бормочет Феликс.

– Позвольте рассказать, в чем заключается моя роль в качестве доулы смерти, – говорю я, наклоняясь вперед. – Я здесь, чтобы помочь вам и обеспечить удовлетворение всех ваших потребностей прямо сейчас. Я могу помочь вам со всеми незавершенными делами. Могу вместе с вами спланировать похороны. Помочь с завещанием и приведением в порядок финансов. Убрать ваш гараж, если беспорядок сводит вас с ума. Прочесать арендованный склад, если там завалялось фото вашей бабушки, на которое вам хочется посмотреть. Сводить вас на оперу или почитать вам вслух «Пятьдесят оттенков серого». А когда придет время, могу сделать так, чтобы друзья узнали из ваших соцсетей, что вы умерли. Могу вывезти вас на улицу, чтобы вы могли понаблюдать за птицами.

Я излагаю это так, как всегда: деловито, без сюсюканья и создания у клиента иллюзий, будто можно обмануть смерть.

– А есть что-нибудь такое, чего вы не делаете? – шутит Феликс.

– Оконных блоков, – отвечаю я и с улыбкой добавляю: – А если серьезно, я не осуществляю лечения. Не выписываю лекарств и не даю их. Это ваша забота. То же относится к смене памперсов в случае необходимости. Впрочем, я всегда помогу сменить постельное белье или перевезти инвалидное кресло, хотя на самом деле это забота того, кто отвечает за Вин, и входит в мои обязанности лишь тогда, когда я остаюсь с ней одна. – Я поворачиваюсь к Вин. – Все, что вам нужно сделать, – это сообщить мне, что могло бы облегчить ваши страдания в данный конкретный момент, а я приложу максимум усилий, чтобы это сделать.

Вин, не мигая, смотрит на меня:

– А вы будете здесь в мой смертный час?

– Если вы так хотите, то да.

Комната застывает – кокон, внутри которого все уже начинает меняться.

– А как вы узнаете, когда это случится? – тихо спрашивает Вин.

– Я постоянно буду в контакте с вашими лечащими врачами. Кроме того, есть признаки и симптомы того, что тело перестает функционировать.

Вин не сводит с меня слегка прищуренных глаз, словно обдумывая каждое слово, которое собирается произнести.

– Вы мне нравитесь, – наконец говорит она. – Вы не вешаете лапшу на уши.

– Сочту это за комплимент.

– Так оно и есть, – кивает Вин. – И все же, каким образом вы попали в этот бизнес?

– Моя мать умерла в хосписе. И, как оказалось, у меня хорошо получается готовить людей к смерти.

– Вы, должно быть, навидались безумно печальных вещей.

– Да, иногда это действительно безумно печально, – соглашаюсь я. – А иногда просто безумно.

– Даже страшно себе представить, о чем вас иногда просили, – задумчиво произносит Вин.

– Когда я проходила интернатуру в качестве социального работника, меня как-то раз вызвали в отделение неотложной помощи к мужчине, которого привезли уже мертвым, и няне его детей – шестнадцатилетней девушке. Мужчина завел любовную интрижку с няней, и они решили побаловаться амфетамином, а поскольку он уже принял виагру, у него случился инсульт, от которого он и умер. Девушка билась в истерике. Тем временем медсестры пытались связаться с его семьей. Жена с детьми приехала в больницу. Но у покойного по-прежнему имела место эрекция, и мне пришлось попросить врача найти способ скрыть это от детей. В результате мы примотали член скотчем к ноге трупа и накрыли его шестью одеялами. Шестью! После чего я выскользнула из палаты, чтобы посадить няню в такси. Она спросила меня, стоит ли ей присутствовать на похоронах. Я ответила, что в первую очередь ей следует в принципе пересмотреть свои жизненные приоритеты.