— Алекс? — недоверчиво спросил Прескот.
— Привет, Скотти, — ответил тот, непринужденно улыбаясь нам, как модель с обложки. Эти двое действительно были похожи друг на друга.
— Откуда ты, черт возьми, вдруг взялся? — ошеломленно выпалил Прескот.
Я плюхнулась в свободное кресло по соседству с Алексом, взяла какой-то журнал и начала его листать.
— Привет, Алекс.
— Привет, Сильвер. Рад видеть тебя. Нервный срыв миновал?
— Да пошел ты, ван Клеммт.
— Подожди минутку! — Прескот прервал нашу болтовню, пялясь на нас обоих. — Вы знаете друг друга? С каких пор? И откуда? И что ты делаешь в самолете?
Алекс вздохнул. Он выглядел невероятно крутым и ироничным, но от меня не ускользнуло напряженное выражение в его глазах.
— Да, мы с Сильвер знакомы. С прошлой недели. Мы встретились в квартире Райана. Мы случайно оказались там одновременно. Я тоже хотел навестить тебя в больнице, но… — Он резко замолчал, и я поняла, что эти двое все же не очень похожи друг на друга. Алекс оказался трусом. Это, должно быть, осознавал и он сам, поскольку парень натянуто улыбнулся. — В любом случае я лечу с вами: ведь даже в нашей семье не каждый день происходит коронация.
У Прескота дернулось веко.
— Ты не появлялся почти год. Я беспокоился, — наконец тихо сказал он и поджал губы. Похоже, он не хотел сглаживать ситуацию.
Ну а я попыталась читать какую-то заметку, якобы проявляя недюжинный интерес к свадьбе супермодели Хайди Клум. Однако я продолжала украдкой наблюдать за парнями.
Алекс побледнел, сглотнул и начал говорить:
— Черт возьми, Скотти, я сделал каминг-аут: признался семье, что я по большей части гей.
— Наконец-то!
Прескот вздохнул, опустился в кресло напротив меня и заказал алкоголь у стюардессы. Я попросила колу. Алекс вновь замолчал.
Спустя минуту Прескот нарушил тишину.
— Я ведь много лет твердил тебе, что нужно признаться. Они плохо это восприняли?
Алекс пожал плечами.
— Ты даже не представляешь! Это была катастрофа. Я успокоил их, соврав, что об этом почти никто не знает.
— Мы учились вместе в течение двенадцати лет. В конце концов, есть Уильям, с которым ты… — Прескот сделал паузу, как будто не знал, стоит ли ему продолжать дальше.
Минуточку, Уильям? Неужели Прескот упомянул вампира Уильяма? Мне стало так любопытно, что я чуть было не задала вопрос, однако сдержалась и просто навострила уши.
— Чувак! — застонал Алекс и на миг опустил взгляд. — После учебы в интернате у меня был дикий страх вернуться в Канаду. Я даже оставил Джеффа в Майами, мне было чертовски неспокойно!
— Значит, Джефф не знает, что случилось с Уильямом? — тихо спросил Прескот.
Алекс покачал головой.
— Он ведь уже учился в колледже, и я не думал, что… — Алекс не закончил фразу.
Прескот уставился на него. Алекс виновато потупился.
Я внимательно посмотрела на парней, а очередной фрагмент головоломки из прошлого Прескота, внезапно встал на свое место.
— Как у него дела? У нашего Уильяма? — спросил Алекс.
Прескот фыркнул.
— Он ненавидит меня, как и прежде, но я полагаю, не так сильно, как тебя. Спроси его лично, вы ведь увидитесь на коронации.
Алекс насупился.
— В Майами было так легко забыть обо всем.
Прескот ухмыльнулся.
— Поверь, я тоже хотел смотаться в Штаты. Но знаешь, что? Думаю, мы не сможем убежать от самих себя. Это наша жизнь, Алекс.
— Да, — пробормотал тот. — Я знаю, Скотти. Наша семья иногда ведет себя как стадо овец, но ты всегда был важен для меня.
— И ты для меня, — серьезно ответил Прескот, положив руку на плечо кузена. — Не бойся быть со мной откровенным. Мы же действительно одна семья. Важно, чтобы у каждого из нас было хотя бы несколько человек, которым можно доверять.
— Ладно, — пробормотал Алекс и криво улыбнулся. — Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
Алекс покосился на меня.
— А Сильвер выглядит так, как будто ее вот-вот разорвет на куски от нетерпения.
Прескот переключился на меня, но я отмахнулась.
— Нет. Вы не должны вводить меня в курс дела.
Алекс испытал явное облегчение, однако Прескот наклонился ко мне, взял за руку и тихо сказал:
— Если ты хочешь знать, я тебе скажу.
Я посмотрела ему в глаза, полюбовалась четким изгибом его скул и почувствовала, что очень хочу знать, что сделало Прескота тем человеком, каким он является сейчас.
Я хотела это понять.
— Да, пожалуйста, — прошептала я.
Алекс вздохнул и отвернулся от нас.
Прескот откинулся на спинку кресла и пригубил свой напиток.
— Помнишь, я заявил, что не знаю никого, у кого был бы серьезный мотив причинить мне вред? — Уголки его рта подергивались. — У Уильяма есть, но я не могу на него обижаться.
Я открыла рот, но он прервал меня.
— В то время мы постоянно соперничали, но в какой-то момент перешли границу.
— Уильям первым нарушил ее, когда запер тебя в склепе! Он знал, что у тебя клаустрофобия. У тебя чуть не случился сердечный приступ. Я никогда, никогда, никогда не забуду, в каком состоянии тебя нашел! — вдруг прорычал Алекс.
— Возможно, — согласился Прескот.
Мои ногти до боли вонзились в ладони. Я надеру вампиру зад, когда увижу его в следующий раз.
— Тем не менее, — продолжил Прескот, — то, что мы с ним сделали, было намного хуже.
— Что же? — спросила я, будучи не уверенной, что и впрямь хочу услышать историю целиком.
Прескот бросил на меня долгий взгляд. Плечи парня опустились, он весь как-то поник.
— Мы с Уильямом делили комнату в течение нескольких лет. Нам это не нравилось, зато мы кое-что знали друг о друге… Вероятно, самым большим секретом Уильяма была его влюбленность в Алекса. — Прескот помолчал, и взгляды кузенов на мгновение пересеклись. — Вот так-то. Он спал со многими девушками и притворялся. Я догадался обо всем и хранил тайну. Его семья, Сент-Эдвардс, очень строгая. Остров Принца Эдуарда — маленькая монархия, которая еще более консервативна, чем Новая Шотландия. Парень боялся огласки и сплетен. А потом Уильям кое-что сделал со мной… и, когда я, связанный и дрожащий от страха, лежал в склепе, у меня внутри что-то перегорело. Я хотел причинить ему боль, — признался Прескот и помрачнел. — Я ненавижу себя за это и не собираюсь оправдываться, но в то время я, вероятно, находился на самом дне. В общем, я попросил Алекса помочь мне, и он пригласил Уильяма на свидание. Когда я вспоминал про тот жуткий холодный склеп, у меня душа уходила в пятки… и тогда я хотел одного: пусть что-нибудь сломается и в Уильяме, пусть разобьется его сердце.