Добрались без приключений. Рейс до Афин короткий, меньше двух часов.
Именно это и было важно Эле, когда она выбирала, кому устроить поездку. На юбилее Власику будет не до проверки финансов. Пока хватятся – они уже приземлятся. Из Афин монашка на местных поездах доберется в Кельн. А оттуда совсем другая женщина вылетит на край света.
Правда, нужно было еще быстро домчаться до Неаполя. Пришлось за месяц до юбилея пригнать в Амальфи арендованную в Германии машину. Поставить в гараже, снятом у местного выпивохи. На этой машине она в ночь юбилея и уехала.
Все сделала чисто. Из неприятного – ну да, собачку Марины жаль. Но она гавкала как сумасшедшая, когда Эля по вечерам выходила из комнаты на вилле. А ей нужно было выходить. Заправить машину. Встретиться с Андреем. В остальном прошло идеально.
А потом кто-то – раз! – и смял всю красоту игры.
Эля подумала. И захлопнула компьютер. Надо еще подождать.
Признание
– Соня, открой! – билась Машка в дверь дочери Игоря. Мы все же переночевали в своей старой комнате на вилле, отправив недовольного Роберто спать. И утром, выползая из мягкой постели – вопреки ожиданиям я спала всю ночь как убитая, – я сказала:
– Машка! Нам через два дня улетать. Может, хватит играть в детектива? Ты мне все детство испортила. Ходила, кого-то выслеживала. И вот опять! Давай…
– Подожди! Стоп! – прикрикнула Машка. Повторила задумчиво. – В детектива. В детстве.
И вдруг подскочила.
– Быстро! Бежим! Я все поняла!
Перед дверью Сони, так и не вышедшей из заточения, уже другой охранник играл в стрелялку на планшете.
Девчонка не отвечала. Но, судя по грохоту сдвинутого стула, к двери подошла.
– Соня! – Машка схватилась за ручку и снизила голос. – Дорогая. Послушай меня. Я все знаю. Это ты следила за нами. Ты здесь за всеми следила. Открой!
Мне показалось, я услышала Сонино дыхание.
– Я понимаю! Ты выслеживала отца. Играла в детектива. Детей никто не воспринимает всерьез. Тебя не замечали. А ты всех замечала. Кого ты видела? Соня, пойми! Это очень важно! Кого ты видела?
За дверью раздался всхлип, но Машка не была намерена щадить чувства затворницы.
– Это ты позвонила Полине, чтобы она не ела рикотту. Ты стояла рядом с обрывом! Ты все видела. Кто это был? Говори! Иначе погибнут новые люди!
Замок двери щелкнул. В проеме показалось красное зареванное личико.
– Это я… Я виновата… Из-за меня папа…
– Влас Палыч, она вышла! – вдруг громко сказал охранник. Он держал телефон у уха. – Она разговаривает с…
Соня мгновенно захлопнула дверь. Машка даже не успела применить свой журналисткий прием с просовыванием в щель ноги.
– Какого черта?! – кинулась она на охранника. – Идиот! Чего ты полез?!
– Без оскорблений, дамочка! – сказал охранник. – Влас Палыч велел немедленно доложить, если Соня откроет дверь и начнет с кем-то разговаривать. Я доложил.
– Соня! Это не могла быть ты! Открой, пожалуйста! – попыталась вернуться к разговору Машка. Но услышала злой выкрик:
– Вы договорились! Нарочно! Чтобы я вышла! Вы все заодно! Уходите!
– Черт, черт, черт!
Машка аж ногой топнула. Охранник невозмутимо набрал номер на мобиле:
– Влас Палыч, она опять закрылась. Здесь эти… Маша и Лена.
В трубке прибоем загрохотал отборный мат.
Машка выхватила телефон из рук явно не ожидавшего нападения охранника:
– Влас! Пусть откроют комнату Сони! Она видела убийцу. Она знает, кто это. Но расскажет только нам! Отдай команду!
Власик помедлил. Потом вдруг неожиданно спокойно, даже печально сказал:
– Маша, я же тебя просил. Как человека. Не лезь! И перестань орать на весь дом. Поняла? Заткнись! Я скоро приеду.
В телефоне запикали гудки.
– Что здесь происходит? – спросила Марина, вальяжно спускаясь по лестнице в роскошном халате из бордового шелка. – Крик, шум. В чем дело?
Она подошла к нашей компании, столпившейся у двери. От вчерашней растерянности не осталось и следа. Холодно оглядела нас с Машкой. Перевела глаза на охранника.
– Почему здесь разгуливают посторонние?
– Так вы же… Вчера… Сами распорядились. Чтобы им переночевать.
– Переночевали? И все. Хватит. Здесь больше не постоялый двор.
– Мы хотим поговорить с Соней! – сказала Машка.
– Только она с вами говорить не хочет. Уходите.
Марина царственно кивнула в сторону веранды.
Мы с Машкой переглянулись.
– Но Влас попросил его подождать. Он сейчас приедет! – сделала Машка последнюю попытку.
– Здесь я хозяйка. Не Влас, – высокомерно вскинула голову Марина.
– Врут они! Ничего Влас Палыч не просил ждать. Он наоборот, на них ругался! – охранник вытянулся перед Мариной в струнку и преданно заглядывал в глаза. Все на вилле сейчас тряслись за свое теплое место.
– Тем более. И да. Я там что-то вам вчера наговорила. – Марина твердо посмотрела на Машку. – Это был пьяный бред. После шока у меня голова не в порядке. Где-нибудь хоть слово ляпнете – засужу. Понятно?
– Понятно, – сказала Машка. – А убийца пусть на свободе разгуливает!
– Этим занимается полиция. Кстати, в сегодняшних газетах написали, что Игоря убила итальянская мафия. Так что валите отсюда, журнашлюшки! Проследи! – кивнула она охраннику.
– Стоп! – закричала Машка, увидев, что он уже готовится сопровождать нас к выходу. – Распоряжения начальника службы охраны никто не отменял. Власик же пока не уволен? Сиди здесь, охраняй Соню. И никого к ней не пускай, как Власик велел. Даже хозяйку! Мы сами уйдем!
Она потащила меня к выходу. Но у самой двери не выдержала и обернулась:
– Чего-чего, а шлюшек здесь хватает без нас!
И хлопнула стеклянной дверью.
Даже мне при всей нелюбви к Машкиному расследованию уходить было страшно. Страшно за Соню. Марина так быстро менялась, что трудно понять, когда она была искренней. И была ли. Что она сейчас слышала? Почему решила отослать нас и охранника?
– А ты говорила – пойдем к Марине утром! Видела ее с утра? – все еще кипела от возмущения Машка, когда мы вышли на террасу и встали у парапета над морем. Охранник с молчаливого позволения Марины все же остался у двери. Мы решили пока не спешить.
– Нет, ну какой дебил! Все испортил! – продолжила Машка. – Надо посмотреть, куда у Сони выходит окно.
Но Машкин план лазить по чужим окнам прервал звонок моего мобильника. Номер был незнакомый.