Как вдруг что-то щелкнуло и женский голос сказал:
– Алло?
Машка замерла. Я вцепилась в барную стойку.
Там помедлили. И голос неуверенно, будто издалека, спросил:
– Это ты, Эля?
Машка неразборчиво хмыкнула.
– Я д-думала, т-ты не п-позвонишь. – грудной женский голос зазвучал громче.
И я наконец его узнала.
Это была Марина.
Судя по всему, пьяная в хлам.
Допрос с пристрастием
Я еще сидела на жердочке стула с открытым ртом, а Машка уже щелкала кнопками телефона. Рылась в Интернете.
– Вот они! – протянула она мне плохонькую фотографию с неразборчивыми фигурами девушек на сцене. – Я просто ввела их фамилии вместе. И вот…
В подписи к фото значилось:
– Звезда оперной сцены Марина Снежина вручает первый приз конкурса молодых вокалистов студентке 2 курса Элеоноре Чижовой.
– Ты поняла?! – Машка дрожала от возбуждения, как гончая собака, напавшая на след. – Они были знакомы! Марина знала, что Эля была первой сиреной! И это с ней скорее всего встречалась Эля, когда попросила Андрея нас задержать. Она договаривалась с Мариной обокрасть Игоря!
– И убить? – спросила я.
Машка на секунду задумалась, прокрутила в голове варианты.
– Не думаю. Если они уже украли деньги, зачем им его убивать? Какая разница, кому он завещает то, чего нет?
– А месть?
– По мне спереть 190 миллионов евро – отличная месть мужику. Обидно, если он умрет и не помучается. Но всякое бывает. Надо ехать, брать Марину тепленькой!
– С ума сошла? Сейчас ночь! Кто нас к ней пустит? И вообще – она еле языком ворочает!
– Отлично. Значит, заторможена, расслаблена. Выболтает то, что по-трезвому никогда не скажет. Журналисты нарочно ходят на интервью к актерам, любящим выпить, с бутылкой, чтобы языки им развязать. И те такое рассказывают – никакая газета не напечатает. Нет, сейчас самое время! Охране наврем, что забыли в комнате ценные сережки. Пустят, не боись!
– А если это она – отравительница и убийца? Ты понимаешь, что это опасно?
– Нас подстрахуют.
Через несколько минут Машка уже горячо шептала на ухо Роберто:
– Дорогой, нам пора ехать!
– Да, да! – засиял он. – Поедем ко мне!
– Ты не понял! У нас с Леной важное дело. Опасное. Может, мы найдем убийцу Игоря. Но ты должен не выключать всю ночь телефон. И если получишь смс со словом «опасность», немедленно вызывай карабинеров на виллу Игоря. Мы будем у Марины. Ты все понял?
– Нет, – расстроился Роберто. – Не все. Вы что, уедете искать убийцу без десерта?! Симона обидится!
Он опустил голову. В нем шла серьезная борьба чувств. Наконец любовь к женщине победила любовь к сладкому.
– Хорошо! – вздохнул он. – Я сам вас отвезу.
Помедлил и добавил.
– Только подождите пять минут. Симона упакует торт с собой.
* * *
– Как так могло быть: Игорь Элю не узнал, а Марина узнала? – спросила я, когда мы уже подходили к вилле, оставив Роберто с машиной перед въездом. – Наверное, она с самого начала была в доле.
– Выясним! – кивнула Машка. И затарабанила в дверь.
– Марина, откройте! Очень важно!
Сначала была тишина. Потом недовольный голос спросил:
– Кто это? Что вам надо?
– Это Маша с Леной…
– Вашу мать, Маша с Леной. Знаете, который час?
– Мы от Эли, – сказала Машка.
За дверью все замерло.
– Что? – наконец неуверенно переспросила Марина. И приоткрыла щелочку.
– Надо поговорить! – надавила на дверь Машка, и мы фактически ворвались в покои вдовы.
– Вы… Почему… Я вызову охрану! – залепетала Марина, выдыхая запах виски, как факиры в цирке – огонь.
– Не вызовите. Мы все знаем. Про вас с Элей, – начала давить Машка. – Да вы не бойтесь. Мы не собираемся заявлять в полицию. В конце концов это ваши дела. Меня не интересует кража денег. Я хочу поймать убийцу вашего мужа, Тамары и Вани. Или убийц.
Марина стояла, царственно расправив плечи, и смотрела на Машку остекленевшим взглядом. Мне казалось – она сейчас заорет на нее благим матом. Или просто матом.
Но она вдруг как-то ссутулилась, сдулась, почти упала на диван. И удивительно трезвым голосом спросила:
– Давно вы знаете?
– Не важно! – солидно сказала Машка, не выдав, что нашему знанию – от силы полчаса. – Мне нужны детали. Подробности.
Марина, похоже, ее не слушала.
– Я ведь желала ему смерти, – сказала она будто самой себе. – Бога молила: пусть он умрет. И избавит меня от этой муки. Но я его не убивала. Не убивала!
– А Эля?
Марина посмотрела на Машку тяжелым взглядом. И сказала каким-то больным, измученным голосом:
– Я не знаю. Понимаешь ты? Не знаю! Зачем? Думаю, думаю. Она не могла. Не мог-ла! Ей только деньги были нужны.
Я ведь сразу ее узнала. У меня память на лица такая… Один раз человека увижу – и все. Впечатался. Игорь… (тут она сделала паузу. Взяла со столика стакан с виски. Отхлебнула) …еще смеялся: тебе в опознаватели идти. Ну, такие люди в полиции есть. Преступников опознают по фото.
Неважно. Она сначала не поняла, что я знаю. Тогда я ей на ужине говорю: помнишь песенку «Чижик-Пыжик, где ты был»? Она и задергалась. Я ведь ей приз вручала. На конкурсе. Потом в ресторане рядом сидели. И все ей – Чижик то, Чижик се. Прозвище такое. Я еще тогда сказала: ваш Чижик поет как соловей. Талантливая, зараза!
Сначала она здесь бегала от меня. А потом, когда вы куда-то усвистали, приходит.
– Чего приехала? Хочешь ему мстить? – говорю. Знала я про эту их с Игорем историю. Когда у нее из-за него голос пропал.
Она спрашивает:
– А ты не хочешь?
Я хотела. Давно хотела. Но как? Он меня по рукам-ногам скрутил. Разводиться – остаться без всего. Дура была влюбленная. Брачный контракт?! Отлично. Мне ничего не надо! Все подписала. И осталась в заложницах. Нравится – не нравится, терпи, моя красавица. Вернуться в певицы? И что? Одного таланта мало. Связи нужны. Игорь сказал: дернешься – все тебе перекрою. Он перекрыл бы.
И любила еще. Идиотка. Жить вместе не могла. И уйти не могла. Хоть в петлю.
Элька говорит:
– Давай его разорим и пополам поделим.
Тут я вспомнила, что Игорю его первая жена Алка кричала: «Посмотрим, как твоя шалава будет жить с тобой без денег!»