— Не стоит. — Лобо качнул головой. — В дом заходите быстрее, простудитесь. — И, пропуская её внутрь, проворчал: — Кто же в таком виде холодным утром листья-то собирает…
Сабина решила пропустить реплику мимо ушей и только улыбнулась. Сегодня она проснулась ещё до рассвета с необычным чувством лёгкости, наконец отдохнувшая, и в этом помог тот самый чай — она была уверена — что же ещё. Просто хотелось сделать что-то приятное для этого человека, ну хотя бы двор убрать, а потом заняться чердаком, всё равно шериф приедет не раньше, чем через пару дней. Конечно, Сабина могла бы задействовать связи и заставить мэра предоставить необходимые документы, но это в любом случае заняло бы практически столько же времени, если не больше. А на улице так свежо, несмотря на прохладу, и в голове сразу пусто и хорошо: никаких мыслей, никакой боли — всё отступило на задний план.
Лобо осторожно подтолкнул её под локоть на кухню и сам прошёл следом, прихрамывая и опираясь на трость. Сабина даже и не подумала сопротивляться: спокойно уселась за стол и подпёрла голову ладонью, наблюдая за мужчиной. Тот медленно включил газ, поставил чайник, а потом принялся непосредственно за сам чай. Только сейчас она заметила сколько пакетов с разными травами у Лобо на полках, а ведь раньше и внимания не обращала, постоянно бегая за кофе к Марселю. Странно, что о нём она вспомнила лишь спустя столько времени… Но ничего, потом разберётся, и отмахнулась от мыслей о почти что любовнике.
— На самом деле, — начал Лобо, — я не завтракаю обычно. Только кофе пью. Пил, — тут же поправляя сам себя.
— Это плохо, вы ведь знаете, как говорят, что завтрак — важнейшая составляющая хорошего дня. — Получилось даже слишком бодро.
— Возможно. — Лобо кивнул, и Сабине показалось, что он улыбается. — Но раньше у меня не было на него обычно времени.
— И чем же вы занимались… раньше?
— Бегал, — как ни в чём не бывало признался мужчина, поведя одним плечом — попытка пожать двумя, — и у Сабины от этого действия сжалось сердце.
— Здоровый образ жизни вели? — Она постаралась поддержать беседу.
— Не совсем, — отчего-то разоткровенничался Лобо. — На самом деле, совсем нет. Я многое делал из того, о чём жалеют.
— А вы?
— И я жалею. — Наконец разлив чай, он повернулся, подвигая к ней чашку. — Правда не обо всём.
— Все совершают ошибки, — вырвалось раньше, чем Сабина успела осознать: — А как вы?.. — Она резко прикусила язык и подняла виноватый взгляд.
— Как я стал таким? — Усмешка на искорёженном лице. — Сам виноват. Влез куда не стоило, но так было надо.
— Защищали кого-то? — Отчаянная попытка, на ощупь в темноте.
— Не совсем. — Кряхтя, Лобо сел напротив и, прежде, чем продолжить, отпил чая. — Хотя должен был.
На кухне повисла настолько осязаемая тишина, что раздавшийся гром, буквально разрезал её, заставив Сабину вздрогнуть. Лобо же никак не выдал удивления или замешательства. Следом за громом сразу же заморосил мелкий дождь, наполняя помещение едва слышным стуком капель по стеклу и создавая своеобразный уют между двумя людьми.
— Мистер Лобо?
— Да, Сандра? — Он так выделил это имя, что показалось, будто её, именитую стражницу, рассекретили.
— А где ваши родные? — Как на духу выпалила Сабина, так быстро, чтобы не успеть передумать.
Хозяин особняка с минуту помолчал, глядя куда-то поверх чужого плеча через окно вдаль и всматриваясь в темноту леса сквозь набирающий обороты дождь. Сабина успела пожалеть о заданном вопросе, но любопытство всегда было самым сильным её чувством, сильнее даже инстинкта самосохранения, но она также хранила молчание и выжидала. «Совсем как в засаде», — вспомнилось ей: «Как тогда на острове Сальсетт». И вот уже в голове вереницей пронеслись события того дня, когда они целым спецотрядом стражей поджидали крупного индийского барона — настоящего магната, заведующего огромной фармацевтической сетью, которая из-под полы занималась работорговлей и незаконной поставкой человеческих органов для существ, использующих людей в качестве ингредиентов для ритуалов. Шуму тогда наделали знатно, а всё из-за молодого мальчишки, новенького в их команде, который совсем, как когда-то сама Сабина, не умел терпеливо ждать. В общем, с задания парнишка не вернулся.
В этот раз, к своему удивлению, она не ощутила той боли и горечи, что и всегда, когда вспоминала об этом случае прежде, и не сразу поняла почему. До Сабины никак не доходила причина, пока не заметила поверх своей ладони чужую. Странно, а ведь она даже не ощутила прикосновения, настолько оно лёгкое и осторожное. «Неужели от меня так сильно фонило эмоциями, что ему пришлось прибегнуть к этому методу?» — Сабина подняла взгляд на Лобо. Тот всё так же смотрел куда-то вдаль и, скорее ощутив, чем заметив пристальное внимание — ведь она находилась с его «слепой» стороны — убрал медленно ладонь.
— Вы правы, Сандра. — Тихий вздох. — Все совершают ошибки. Некоторые люди из них ещё и выводы делают, и только единицы могут исправить оплошность.
— Есть вещи, которые нельзя исправить, — слишком резко отозвалась она. Так, что Лобо даже вздрогнул.
— Есть, — вновь на удивление легко согласился Лобо и впервые за разговор посмотрел непосредственно на саму Сабину. — Вам такое знакомо?
— Возможно. — Она не хотела рассказывать историю своей жизни и только нахмурилась. — А вам?
— Как я уже говорил — все.
Они продолжили пить чай уже молча, а тишину заполняли разросшийся до ливня осенний дождь и частые раскаты грома. Сабина совершенно невовремя вспомнила, что чердак она так и не разобрала, а крыша протекает — наверняка многие вещи просто пропадут после такой погоды, — но не стала покидать кухню и мчаться спасать чужой хлам. Она отчаянно искала причину остаться тут, в этой комнате, с этим человеком, судорожно перебирая в голове идеи, а чай был допит.
— Почти все умерли.
— Что, простите?
— Вы спросили, Сандра, где мои родные. Они почти все умерли.
Лобо неторопливо поднялся с места и заново поставил чайник, давая время обдумать услышанное. Такое знакомое, уже когда-то случившееся с довольно близким для неё человеком… И она, не понимая зачем и почему, сказала об этом вслух:
— Я знала… Знала одного человека, у которого практически вся семья погибла разом. — Лобо ничем не выдавал своей реакции на её слова. — Он был моим близким другом.
— И что же с ним стало? — Заново разливая чай.
— Он умер.
Мужчина вновь промолчал и вернулся на место, протягивая слегка подрагивающей рукой новую чашку Сабине, и она торопливо её приняла, пользуясь моментом, чтобы скрыть свои чувства. Глубоко вдохнула, сжала белый фарфор с глупыми голубыми васильками у ободка пальцами и только сейчас заметила, что её трясёт. Ей это нужно, просто жизненно необходимо выговориться.
— Я только вчера узнала.