Как же мне надоела твоя любовь!
Как только я переступила порог квартиры, зазвонил домашний телефон. Это меня взбесило.
– Щас возьму, это мне! – раздался голос Нелли откуда-то из глубины квартиры. – Какой-то дурак выдернул шнур из розетки телефонной, а я включила!
Ну и сама дура.
Нелли подскочила к телефону, взяла трубку, но тут же передала ее мне с ором:
– Это тебя, какой-то Максим!
Я подняла брови. Чудеса. Неужели Тропинин другими именами представляется? Оказалось, нет. Это действительно был Максим, фотограф, мой бывший парень и просто еще одна скотина.
– Катя, привет, это я, Макс.
– А, ты, привет. – Надо же, помнит еще мой домашний телефон.
– Я не смог дозвониться до тебя по мобильному. Решил по домашнему. Ты в порядке? – задал он вдруг глупый вопрос.
– Ну да. А почему ты это спрашиваешь? – Как же необычно разговаривать с Максимом и не чувствовать прежнего восхищения или опустошения.
– Тут такое странно дело… Катя, ты действительно встречаешься с Кеем, с парнем из «На краю»? – взволнованно спросил меня Максим.
– Нет, – безразлично сказала я, – а что?
– Я еще в городе, не успел уехать. Вчера ночью Кей был у меня и очень искал тебя. – Максим усмехнулся. – Думал, мы вместе. Ты все рассказала ему о нашем детском прошлом?
– Ну да, и что? – тоскливо спросила я.
– Он тебя сильно ревнует. Уж очень сильно. Я ведь не дурак, Катя, не дурак, – повысил голос парень, – я еще в тот раз понял, что вы встречаетесь, когда он вырвал у тебя телефон. Но вчера ночью, нет, вернее, сегодня ранним утром этот урод приехал ко мне домой.
– Кто, Кей? – спросила я слегка растеряно.
– Ну да. Он искал тебя у меня.
– Он действительно дурак.
Надо же, он поверил мне! Он поверил, что я с Максимом! Кейтон ждал, когда я вернусь, всю ночь ждал, и, не выдержав, поехал к фотографу, у кого-то узнав, где тот остановился.
Я почти счастливо рассмеялась.
– Катя, ты что? Что смешного? – не понял Макс. – Он был злой, как Люцифер. Он ворвался ко мне и… черт, он разбил мою любимую камеру.
– Вот как?
– Ты так вскружила ему голову? – тихо спросил Максим и неожиданно сказал: – Катя, давай все же встретимся?
– Встретимся? Нет, прости, я завязала с тем, чтобы встречаться с парнями. В ближайшие пару лет. – Я вновь рассмеялась. Это, кажется, удивило Максима.
– Что между вами случилось? Хотя, я думаю, ты не скажешь мне этого. Я для тебя совершенно чужой человек. – В его мягком голосе послышалась горечь.
– Ты прав, – тихо согласилась я.
– Катя, может быть, все же увидимся? Я всего лишь…
– Ну, давай, – вдруг созрел в моей голове план о том, как заставить Кея ревновать. Правда, ревнуют те, кто любят, а он… скорее всего, для блондина я никто. Значит, я просто заставлю его злиться.
– Давай встретимся, – согласилась я. – Только я не знаю, когда буду свободна. Я перезвоню тебе через полчаса и скажу, где и когда. Мы встретимся, и ты объяснишь, зачем к тебе приходил Кей.
– Хорошо. – Голос Макса немного повеселел. – Я буду ждать звонка, Катрина.
И он продиктовал свой номер сотового, еще раз спросив, все ли со мной в порядке. Я сказала незатейливое «да» и положила трубку. Найдя номер Филиппа, который он заботливо вручил мне, позвонила ему, умудрившись три раза неправильно набрать номер – волновалась.
Гитарист «На краю» очень удивился моему звонку.
– Катенька, это ты? Что случилось?
– Филипп, скажи мне срочно, где сегодня будет Кей? – скороговоркой выпалила я. Моя просьба его порядком удивила.
– Что? Это зачем еще?
– Пожалуйста, мне правда важно это знать.
– Я не в курсе насчет сегодняшнего расписания Кея, – признался мальчик-медвежонок, – но если тебе очень нужно, я могу выяснить.
– Очень, Филипп, очень! – воскликнула я. – Только он не должен знать, что я этим интересуюсь!
– Я попробую помочь тебе, – со вздохом ответил музыкант.
Он не подвел меня и, через минут пятнадцать перезвонив мне, сообщил:
– В четыре дня – а он обычно не опаздывает – Кей приедет в студию. Продюсер кое-что хочет обсудить насчет вокала. А больше он меня в свои планы не посвящал.
– Спасибо за информацию. И за то, что помогаешь мне, – произнесла я.
– Не за что. Ты как? Еще расстроена? Ты хочешь встретиться с ним? Катенька, ты… простила его?
– Нет, конечно же, нет. Просто я хочу кое-что сделать.
– Он сегодня злой, очень злой, – предупредил меня Филипп. – И мрачный. Это из-за тебя?
– Не знаю. Кто я для него, чтобы он злился из-за моей персоны? – спросила я. – Ладно, спасибо еще раз – ты меня очень выручил. Мне пора!
– Счастливо, Катя. И помни – все будет хорошо.
– Фил, ты очень хороший.
– Жаль, это не так, но приятно слышать это. – Он сказал мне что-то еще одобрительное, и мы попрощались.
А я, мечтая о мести, залезла в электронную карту города, не без труда нашла месторасположение здания, в котором располагалась студия «На краю», просмотрела заведения, расположенные в этом местечке и, удовлетворенная, перезвонила по домашнему телефону Максу, сказав ему, что могу встретиться сегодня в три часа дня, в баре «Калифорния». Это местечко располагалось как раз около огромного здания со студией и считалось довольно-таки престижным. Окна бара как раз выходили на дорогу и вход, куда будет заходить скотина Кей.
Глупо, да, я поступлю глупо и по-детски неразумно, но я хочу, чтобы Кей увидел меня вместе с Максом. Очень хочу.
А я-то как этого желаю!
Вчерашняя жалость, вызванная Кеем, стоящим под дождем, ушла, опять уступив место желанию никогда не видеть его или навредить.
– Хорошо, встретимся там, – несколько удивился моему выбору Максим.
– Ты на машине? – внезапно спросила я.
– Да. За тобой заехать? – тут же спросил Максим.
– Не надо, жди меня в «Калифорнии».
– Спасибо, что все же согласилась на встречу. Мне надоело чувствовать перед тобой вину. Я хочу загладить ее.
Да иди ты, загладивальщик, со своими громкими словами, куда подальше! Ты мне вообще не нужен, я хочу позлить Антона.
– Может быть, я все-таки приеду за тобой? – Голос Макса был действительно заботлив.
– Нет. Спасибо, просто жди меня. Ладно?
– Как скажешь, Катрина, как скажешь.
Я без опозданий прибыла к бару, прилично накрашенная, с распущенными волосами, на каблуках, в своей самой короткой юбке, которую мне когда-то приволокла Нинка, в довольно открытой блузке, с выключенным телефоном в сумке и все с той же пустыней в животе, в которой героически приняли смерть все мои прелестные бабочки.