Только представьте... - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Элизабет Филлипс cтр.№ 25

И хотя подобные вещи считались непростительным нарушением этикета, Парселлу в этот момент было все равно. Кит с улыбкой протянула затянутую в перчатку руку. Сделав несколько шагов, они закружились в вальсе. Брэндон долго молчал, прежде чем решился заговорить.

— Вы изменились, Кит Уэстон, — выпалил он. — Думаю, вас не узнает даже собственная нянюшка.

— У меня никогда не было нянюшки, Брэндон Парселл, как вам известно, — сварливо буркнула она.

Брэндон громко засмеялся. До этой минуты он и не подозревал, как соскучился по разговору с женщиной, чей дух не был сломлен.

— Представляю, как разохаются мои мать и сестры, когда я расскажу, где мы встретились. Дома слышали, что Кейн отправил вас в какую-то школу на Севере, но никто в округе с ним не общается, а Софрония держит язык за зубами.

Кит по вполне понятным причинам не хотелось говорить о Кейне.

— Как ваша матушка и сестры?

— Не так уж и плохо… в сложившихся обстоятельствах. Потеря «Холли гроув» была для них тяжким ударом. Я служу в ратерфордском банке. — Он брезгливо поморщился. — Парселл служит в банке. Времена меняются, не так ли, мисс Кит Уэстон?

Кит вглядывалась в точеные черты его лица, любуясь коротко подстриженными усиками, чуть прикрывавшими изгиб верхней, губы, вдыхая исходящие от него слабые, но приятные запахи табака и лавровишневой воды, и отчаянно старалась не выказать жалости.

Брэндон и его сестры были душой беззаботной веселой компании молодых людей лет на пять-шесть старше ее. Когда началась война, все разом рухнуло. Кит до сих пор помнила, как стояла на обочине дороги, глядя вслед Брэндону, скачущему в направлении Чарльстона. Он сидел на коне так, словно родился в седле, и носил серый мундир и шляпу с пером так лихо, что горло девочки сжимали слезы гордости за родной Юг и гнева. Для нее Брэндон символизировал дух истинного солдата Конфедерации, и больше всего на свете она жаждала последовать за ним в битву и сражаться бок о бок. Теперь же «Холли гроув» лежала в руинах, а Брэндон Парселл служил в банке.

— А что вы делаете в Нью-Йорке, мистер Парселл? — вежливо осведомилась она, борясь с внезапной слабостью в ногах.

— Мой работодатель послал меня сюда по семейному делу. Завтра я возвращаюсь домой.

— Должно быть, он высокого мнения о вас, если готов доверить семейные дела.

Вместо ответа последовал смешок: очевидно, мнение самого Брэндона о себе было не столь высоким.

— Если послушать мою мать, так я вообще главное лицо в банке, но, по правде говоря, немногим выше мальчика на побегушках.

— Уверена, что вы скромничаете.

— Самообман и самообольщение — типичные черты любого южанина. Вера в собственную непобедимость впиталась в нас с молоком матери. Но я прозрел. Ни Юг, ни я не смогли себя защитить. Полный крах.

— Неужели все так плохо?

Не прерывая танца, он подвел ее к мраморной колонне и закружил.

— Вы несколько лет не были в Радерфорде. Все стало другим. Авантюристы всех мастей и мародеры раздирают страну, как гиены — падаль. Солдаты-янки патрулируют улицы. И отводят глаза, когда всякая шваль пристает к порядочным людям. Законодательство штата — попросту насмешка, вернее, издевательство. — Последнее слово он буквально выплюнул, как будто оно жгло язык. — Живя здесь, вы и понятия не имеете, каково нам приходится.

Кит вдруг стало нестерпимо стыдно, словно она предала своих, покинув Юг и уехав сюда.

Музыка кончилась, но ей так хотелось, чтобы танец продолжался. Наверное, и Брэндону тоже, потому что он не разжал рук.

— Полагаю, у вас уже есть партнер на последний танец [10] ?

Кит кивнула и неожиданно для себя объявила:

— Поскольку вы мой сосед и земляк и к тому же завтра покидаете Нью-Йорк, уверена, что мистер Мейхью не станет возражать, если вы займете его место.

Он взял ее руку и скользнул губами по тыльной стороне ладони.

— В таком случае он глупец.

Едва Брэндон отошел, как рядом появилась Элсбет и утащила подругу в гостиную, временно служившую дамской гардеробной.

— Кто он, Кит? Все девушки только о нем и говорят. Ах, до чего же похож на поэта! Господи, твои банты развязалась, а на юбке пятно! Как ты умудряешься? А волосы…

Она толкнула Кит на стул перед зеркалом и выхватила из ее прически серебряные филигранные гребни, которые сама же подарила на прошлый день рождения.

— Не знаю, почему ты не позволила мне зачесать их наверх?! В таком виде ты похожа на дикарку.

— По той же причине, что не дала зашнуровать себя в корсет. Терпеть не могу всего, что стесняет мою свободу! Элсбет ответила знакомой озорной улыбкой.

— Ты женщина, а женщинам не полагается никакой свободы.

Кит рассмеялась:

— О, Элсбет, что бы я делала без тебя эти три года?

— Давно вылетела бы из школы.

Кит благодарно сжала руку подруги:

— Я уже поблагодарила тебя?

— Сто раз. И это мне следовало бы сказать тебе спасибо. Если бы не ты, я бы так и не научилась постоять за себя. Жаль только, что отец так гнусно себя повел. Никогда не прощу его за то, что не поверил тебе.

— Не хотелось бы становиться между тобой и твоим отцом.

— Знаю, — кивнула Элсбет, с удвоенной энергией набрасываясь на волосы Кит. — Ну зачем только я ругаю тебя за неряшливость? Ты по-прежнему не образцовая молодая леди, и все же половина мужчин в Нью-Йорке воспылали к тебе жгучей страстью!

Кит сделала забавную гримаску.

— Иногда мне становится не по себе от их взглядов. Словно на мне ни клочка одежды.

— Все это только твое воображение, — отмахнулась Элсбет и, заколов непокорные локоны гребнями, обняла подругу. — Просто ты так красива, что они не могут отвести глаз.

— Глупышка! — рассмеялась Кит, вскакивая со стула. — Его зовут Брэндон Парселл, и он ведет меня к ужину.

— К ужину? А я думала, мистер Мейхью…

Но было поздно. Кит уже исчезла.

Мимо прошел официант с третьим подносом птифуров. Кит потянулась было к пирожному, но вовремя одернула себя. Она уже съела два и, кроме того, очистила большую тарелку с закусками. Если Элсбет заметила — а она наверняка заметила, — не миновать очередной лекции. Темплтонские девушки на людях всегда клевали как птички.

Брэндон взял у нее возмутительно пустую тарелку и отставил в сторону.

— Признаюсь, что люблю выкурить трубку после обеда. Не согласитесь ли показать мне сад? Если, разумеется, не возражаете против табачного запаха.