Пути волхвов. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Андрианова cтр.№ 28

Ним встрепенулся и невольно выпрямил спину.

– Ты сказал, что хочешь учиться в Солограде. Солоград – столица Солоноводного княжества, так как же тебя занесло к нам в Средимирное?

Ним выдохнул. Вроде бы ему было нечего скрывать, да и любой ответ можно преподнести так, как нужно тебе самому, а если что – вовсе отказаться, сложить руки, как Мейя, но ожидание вопроса всегда неприятно.

– Мой корабль потерпел крушение, – глухо ответил Ним. – Мне повезло. Я выжил. Сам не знал, куда волны вынесли. Оказалось, в Средимирное.

– Владычица Яви ещё не готова обрезать твою нить, – заключила хозяйка. – Спасибо, Нимус. Я рада, что ты посетил мой дом. Энгле, – она повернулась к следующему гостю. – Ответишь мне?

Энгле покосился на сбитень и сглотнул.

– Да.

– Кому ты задолжал?

Уголок рта Энгле дёрнулся, он часто заморгал, хмыкнул, почесал в затылке и положил руки на стол перед собой, рассматривая свои пальцы в заусенцах и цыпках. Ниму стало его жалко и одновременно жгуче любопытно: почему он так разнервничался? Неужели мать Велемира, сама не желая, спросила что-то потаённое?

– Я должен Господину Дорог, – признался Энгле, не отрывая упрямого взгляда от своих рук.

Мать Велемира ахнула.

– Мы говорим правду, – укорила она. – Даже когда отвечаешь на вопрос, нужно отвечать правдиво.

– Я и говорю правду, – вспыхнул Энгле. Его бледное лицо покрылось неровным румянцем. – Вы спросили – я ответил.

– И какую услугу он тебе оказал? Как вы встретились? Ты сам его призвал?

Мать Велемира тоже заметно заволновалась, и неясно было, поверила она Энгле или нет. Ним наблюдал за их разговором с любопытством.

– Это уже четвёртый, пятый и шестой вопросы. Так что…

Энгле бесцеремонно придвинул к себе кружку сбитня и сделал шумный глоток. Там, где он протащил кружку, на столе заблестел влажный след.

Велемир теперь смотрел на Энгле по-новому, с возросшим недоверием и, как показалось Ниму, с уважением. Ним даже немного завидовал им: во всём этом разговоре они понимали гораздо больше, прочитывали в словах куда больше смысла, чем мог понять Ним. Сколько, интересно, ему придётся прожить в Княжествах, чтобы собрать все суеверия и запомнить все обычаи? Наверное, для того, чтобы понять Княжества, нужно здесь родиться.

Мать Велемира решила пока не докучать Энгле, переключив своё внимание на Мейю. Признаться, Ниму тоже хотелось послушать её ответ.

– Твои волосы, – хозяйка указала на клочковато остриженную голову девушки. – Почему они так обрезаны?

Мейя затравленно посмотрела на Нима, и от взгляда её больших покрасневших глаз ему стало неуютно. Ним понял: если можно отказаться говорить правду, то от вопроса не уклонишься.

– Мама… – шепнул Велемир.

– Ничего. Пусть говорит. Я должна знать, кто гостит в моём доме.

С Мейей начало твориться что-то странное. Она закусила побледневшие губы, её заколотило, руки мелко затряслись, она зажала уши, громко зарыдала, вскочила с места и выбежала во двор. Ним и Энгле переглянулись.

– Я же говорил! – шикнул Велемир и выбежал за Мейей. Дверь гулко хлопнула, потом снова по инерции приоткрылась и скрипнула петлями.

– А я тоже рисую, – вдруг сообщила Мава и постучала Нима ложкой по руке. – Ты умеешь рисовать человечков? У меня они никак не получаются.

Мысли Нима были заняты Мейей и её реакцией на обычный, в общем-то, вопрос, поэтому обращение Мавы застало его врасплох. Он мигнул, с трудом отвернулся от двери и рассеянно улыбнулся девочке. Мава смотрела на него требовательно и сурово, сдвинув брови и поджав тонкие губы.

– Умею. Хочешь, покажу?

– Хочу!

Лицо Мавы переменилось как по волшебству, из капризно-недоверчивого сделавшись воодушевлённым и любопытным.

– Мам, бумажку дай!

– И карандаш, – добавил Ним.

Энгле кашлянул и помотал головой.

– Ну даёте. Что, просто так ему бумаги дадите? Чтобы марать?

Мать Велемира внимательно посмотрела на Нима, будто пытаясь понять, стоит ли он того, чтобы тратить на него бумагу, но всё же встала со скамьи и подошла к сундуку.

– И не марать вовсе, – буркнул Ним, чувствуя, как это пренебрежительное слово, брошенное Энгле, оседает в груди неприятным осадком.

Женщина положила на стол квадратный лист бумаги и угольный карандаш, обмотанный с одного конца бечёвкой, а сама забрала у едоков не нужные больше ложки и отнесла их куда-то к печи.

Ним сжал пальцами карандаш и подтянул к себе бумагу. Руки возбуждённо дрогнули, ощутив знакомое шершавое тепло, будто встретив давнего друга.

Едва очутившись в руках, карандаш заплясал по бумаге, размечая очертания головы и разворот плеч, закружил, выписывая черты лица, завитки чёрных волос и складки длинной рубашки Мавы.

Портрет получился не таким, чтобы Ним мог им гордиться, всего лишь сносным, но переделывать он не рискнул: придётся просить ещё бумагу, этот же самый лист не получится использовать с обратной стороны, там уже было что-то нацарапано пером, а судя по изумлению Энгле, бумага в Княжествах стоила дороже, чем в Царстве. Ним потыкал подушечкой пальца в угольный грифель и помусолил бумагу, добавляя размытый дымчатый фон, а потом перевернул лист и продемонстрировал Маве.

Девочка на миг настороженно замерла, так же недоверчиво хмурясь, как раньше, но тут же расцвела улыбкой и восторженно схватилась за собственные зардевшие щёки.

– Ой, живая будто! Ты что, волхв, что ли? А научи меня!

Она сграбастала рисунок и захихикала, румянясь от удовольствия. Ним тоже улыбнулся. Впервые за всё время, проведённое в Княжествах, он почувствовал себя по-настоящему уверенно.

Стоит ли говорить, что от князя я выходил в самом скверном расположении духа? Но в то же время меня грел огонёк решимости, похожий на азарт, который приходит во время игры в зернь с хорошим противником. Три дня – это долгий срок, если знать, что делаешь. Хватит ли? Смогу? Успею? Буду пытаться, чего бы мне это ни стоило.

Князь был прав, прежде всего мне следовало наведаться в хорошую мыльню, смыть с себя грязь дорог и лесов, сменить одежду и быстро, не отвлекаясь больше на девок и пьяные ужины, вернуться на псарню за Рудо и пуститься на поиски. Благо всё это можно было сделать, не спускаясь с холма в посад.

«Золотой сокол» – так назывался трактир с мыльней, расположенный к востоку от княжьего двора. И неспроста название ему выбрали соколиное: там любой из княжьих гонцов мог и вымыться, и сытно поесть, и выспаться на мягком, не потратив при этом ни единой монеты. Такие сокольи трактиры во всех столицах можно было найти, и каждому, кто покажет камень и рисунки-крылья, окажут тёплый приём. Меня же в «Золотом соколе» ждали отдельные покои, и хозяин, старый Арокос, по Страстогорову указу держал для меня чистую одежду и оружие, какое может пригодиться.