Король на краю света - читать онлайн книгу. Автор: Артур Филлипс cтр.№ 47

Тэтчер разнервничался и обнаружил, что забыл имя нынешней королевы Англии.

— Ваше величество, вашу королеву по красоте не превзойдет ни одна женщина.

— Включая даже… — подсказал король, и его молодой человек рассмеялся. Яков, казалось, хотел услышать конкретную формулу.

— Включая даже. Даже королеву… королеву… вашу лондонскую кузину.

Яков рассмеялся над неудобством, которое, как ему казалось, он вызвал у своего противника. Потом облизал пальцы и передвинул пешку.

— Не позволяйте противнику вывести вас из равновесия! Конечно, султану это известно, мой доктор.

Тэтчер добродушно склонил голову в ответ на остроумие короля. Слово «Елизавета» неторопливо пришло ему на ум.

— Но что это за люди? — снова потребовал король. — Я имею в виду англичан.

Настойчивый вопрос, похоже, был испытанием, ибо, несомненно, король всех шотландцев должен знать от своих агентов и дипломатов, что за люди эти англичане. Поэтому он спрашивал не о том, что за люди англичане, а о том, что за человек сам Тэтчер, хотя спрашивал каким-то закодированным способом, который доктор изо всех сил пытался понять. Он знал, что должен быть честен с этим королем — но только, разумеется, не раскрывать причины, по которой он здесь находится, не говорить, кем он был, как стал этой другой версией самого себя и насколько хорошо умеет играть в шахматы (или, по крайней мере, раньше умел: ему приходилось закрывать глаза, чтобы вспомнить старые схемы атаки, а затем смотреть в оба, чтобы ненароком не применить их против слабого, но всенепременно победоносного короля Шотландии).

— Ваше величество, конечно, знали англичан? Они ездят к вам, платят дань, передают послания?

— Такие люди, как мистер Николсон и все эти маленькие человечки, которые суетятся у его ног, приходят подглядывать и рыскать ради той женщины в Лондоне или просить меня об одолжении. Люди, которые приходят и остаются слишком надолго и сами не знают, кому служат, люди, которые оценивают будущие выгоды, взвешивая свои нынешние слова. Жиды! Они знают, что я буду их королем, и поэтому не могут говорить со мной честно ни о чем. Они изображают ее слабее, чем на самом деле, чтобы я считал дни и надеялся, как спаниель. Возможно, изображая ее слабой, они ослабляют ее на самом деле. Или льстят мне, чтобы, когда все-таки приеду в Лондон, я взял их с собой, сделал их танами того-сего.

— Англичане, если ваше величество позволит мне говорить открыто, просто люди. Они кажутся мне не сильно отличающимися от шотландцев, какими я их видел. Но я родом из далекого места, где народ совсем другой, и поэтому я могу быть слеп ко всем важным различиям между шотландцами и англичанами.

Король широко улыбнулся, хлопнул в ладоши, встал и прошелся по комнате, прихрамывая. Вид у него был довольный.

— Да! Да, сэр, я тоже так думаю. Мы, по правде говоря, один народ, и такой человек из чужой страны, как вы, видит это сразу. Мы все — британский народ. Я чувствую это. Со времен Юлия Цезаря и до этого самого момента все остальное было просто путаницей и раздорами. «Английский» и «шотландский» — это просто слова, такие как «север» или «юг».

— Не вижу причин думать иначе. Мой друг в Лондоне, доктор Ди, говорил о Британской империи.

Король остановился, сдерживая энтузиазм. Он вернулся к столу и, все еще стоя, рассматривал доску, лениво теребя бороду, проводя длинными волосками из усов между зубами. Потом монарх понюхал пальцы и облизал их, очищая от бараньего сока. Передвинул слона, снова облизал кончики пальцев, и Тэтчер сразу увидел в безрассудном движении фигуры детские и нетерпеливые надежды короля на то, что противник допустит ошибку.

— Однако, возможно, есть одно различие, которое нельзя упускать из виду, — сказал Яков. — Англичанина можно запросто определить как британца, который гордится тем, что он не шотландец.

— Следует отметить, такие англичане действительно существуют.

— Вы кого-то похожего знали? Они преобладают?

Доктор Тэтчер ломал голову над доской, размышляя, сделать ли мудрый ход и избежать довольно очевидной ловушки или шагнуть в нее и посмотреть, как она захлопнется, чтобы угодить тщеславию короля, если только король не расставил такую очевидную западню, желая проверить мастерство Тэтчера как шахматиста — или, что еще более вероятно, испытать его честность. Будет ли этот новый компаньон еще одним чужеземцем, который будет потакать самым незначительным усилиям короля? Как сводит с ума корона, когда люди скрывают лучшее в себе из страха обидеть и худшее — от стыда, а самому королю при всей его власти позволено видеть только вежливую улыбку и одобрительные кивки, даже от самых тупых и бесчестных.

Тэтчер избежал ловушки и захватил королевского коня.

— Клянусь Богом, — сказал король Шотландии. — А вы не дурак.

Мэтью Тэтчер вышел из Эдинбургского замка, миновав стражников у ворот во внутреннем дворе, чьи прерывистые речи с монотонным шотландским акцентом все еще бывало непросто разобрать. Он подозревал, что они нарочно говорили то более внятно, то совсем непонятно, поскольку следует быть осторожным, если рядом ошивается арабский колдун.

Он прошел через ворота на улицы Королевской мили. Исследовав маленькие сады короля в первые недели в Эдинбурге, составив каталог того, что осталось от коллекции корней и мазей, привезенных с собой из Морсби-Холла, и подсчитав семена, которые произошли от подарков доктора Ди, к концу зимы Тэтчер чувствовал себя нагим: его запасы трав истощались.

Он вышел из города, оставил стены позади, выбрал направление наугад. Снег припорошил холм примерно в двух милях от замка, названный в честь короля Артура. Ранним утром иней посеребрил коричневую траву. Она потрескивала под ногами. Зайцы и лисы держались от чужака на расстоянии, но продолжали заниматься своими утренними делами. Он наблюдал за ними, отмечал, что они принимали, а что отвергали: таковы были ориентиры в зимних травах и корнях здесь, на далеком севере.

При нем не было денег, ничего ценного, только нож и сумка. У Морсби он всегда держался в миле от города или дома. Но Шотландия была другой, и вскоре город не просто затерялся позади холмов — сам Тэтчер перестал понимать, откуда пришел. Интересно, шотландский разбойник, обратив внимание на человека без денег, оставит его невредимым? Или зарежет ради удовольствия, просто чтобы развеять скуку шотландской жизни? Тэтчер почти наяву увидел еще одного косноязычного простолюдина, пахнущего говядиной и собственным дерьмом, вытаскивающего лезвие и требующего от доктора подчинения, как будто Махмуд Эззедин еще недостаточно подчинился. Возможно, Тэтчер на этот раз, наконец, не подчинится, а будет сражаться, хотя у него не было ничего годного для битвы, но он будет сражаться только за то, чтобы стоять на своем и не подчиняться. Он не любил боль, но, может, если разбойник хорошо знает свою работу, будет не слишком больно.

Конец. Он умирает: блеск стали, влажный рвущийся звук, и труп падает на холодные камни, на влажную коричневую землю. Должен быть конец, так почему бы и не такой? Разница между воображением, страхом и желанием на мгновение исчезла, и Махмуд Эззедин и Мэтью Тэтчер умерли на шотландской пустоши, кровь из перерезанного горла запачкала воротник.