Встань и иди. Иначе нельзя - читать онлайн книгу. Автор: Яна Поплавская cтр.№ 19

Он пытался прервать меня, но я не позволяла: «Молчать, пока я не закончу, ты не скажешь ни слова». А в заключении я проревела тираду: «Я не позволю, чтобы твой, а значит и мой ребенок с фамилией Поплавский где-то бродил неприкаянный, голодный, необутый».

Когда в ответ на это все сын сказал, что он из юридической академии перевелся в Институт стран Востока, это был эффект разорвавшейся бомбы!

Дорогие родители, поймите, нет табуированных тем. Есть неправильная подача, есть неграмотная трактовка, есть незаинтересованность. Если бы вы брали на себя труд сексуально образовывать своих детей, а не кричали по всякому поводу, что во всем виновата школа, то проблем у ребенка в переходном возрасте было бы куда меньше!

Если бы вы объясняли девочкам, как считать менструальный цикл, рассказывали детям о средствах контрацепции, если бы вы общались со своими детьми, а не прятали голову в песок, то было бы меньше абортов и меньше малолетних матерей-одиночек! Если об этом расскажете не вы, то расскажет кто-то другой. А как он расскажет — одному Богу известно, и тогда пеняйте на себя!

Хочу начать с достаточно забавной истории. Несколько лет назад на телеканале «Доверие» мы со старшим сыном Климом вели ежедневное ток-шоу «Поговорим». Помню, что тот выпуск был посвящен построению взаимоотношений между родителями и детьми. Героями были отец — эдакий холеный папаша — и мальчик, который, как и большинство детей, учится, посещает кружки и занимается в музыкальной школе. В общем, как любят писать журналисты, вполне благополучная семья. По крайней мере, на первый взгляд.

В ходе разговора выясняется, что папа принадлежит к той категории людей, которые считают нормальным бить ребенка за любые провинности — мол, зачем разговоры разговаривать и слюни пускать, раз не сделал что-то или сделал плохо — получи ремня.

Между нами состоялся такой разговор (эти вопросы я задавала, чтобы он сравнил себя со своим ребенком):

— А бывает, что вы себя плохо чувствуете?

— Конечно.

— А бывает, что не хотите вставать на работу, опаздываете?

— Всякое бывает.

— Как вы считаете, ребенку больно, когда вы его бьете ремнем?

— Да ладно, что там больно, раз махнешь, два махнешь, зато сразу понимает.

— А вас били родители?

— Нет, я все схватывал на лету, хорошо учился…

Я попросила с позволения героя ударить его ремнем. Он на миг задумался, но протянул мне свой ремень и разрешил.

Я ударила его ремнем… Он тихонько взвыл от неожиданности, лицо его покраснело. Было видно, что он сдержался. На мой вопрос, было ли больно, он ответил утвердительно. На вопрос, чувствовал ли он себя униженным, ответ был таким же.

Он оказался в шкуре своего ребенка, и после этого удара (всего лишь одного, да и то женской рукой) я явно была ему неприятна, он меня ненавидел.

Для меня это была показательная история. Зал взорвался от негодования, почта взорвалась от желания людей рассказывать свои истории. Я не знаю, изменилась ли их семейная ситуация после этого эфира… Хочется верить, что да. Но практика часто показывает обратное…

Есть категория людей, которые могут физически наказывать детей. Эти люди по своей психофизике жестокие. Другая категория людей не может этого делать.

Мне кажется, это люди с разными ценностями, с разными ощущениями жизни, с разным пониманием того, что хорошо и что плохо. И в зависимости от этого они растят себе подобных.

Я не могу представить себе, чтобы мой прапрадед — офицер царский армии — когда-либо поднял бы на меня руку. Да я в жизни более трепетного и нежного человека не видела! Папа мой такой же. Правда, однажды он попробовал меня наказать физически. Мне тогда было 8 лет…

Помню, мы с родителями должны были в этот день пойти в кино. На радостях я прогуляла тренировку в спортшколе, а когда пришла домой, в красках расписала родителям, как здорово прошел урок. Правда, тогда я не знала, что учительница уже звонила родителям с вопросом, а где ваша дочь. Родители отправились в кино без меня. Тогда мы жили в сталинке на Садовой на седьмом этаже, и я, оказавшись в закрытой комнате, не нашла ничего лучше, чем попытаться добраться до кинотеатра «Форум» через окно с помощью строительных лесов (в это время дом ремонтировался).

Когда я поняла, что не смогу таким способом спуститься, попыталась взобраться обратно, но не смогла. Я постучала в окно соседки. Клавдия Леонидовна обомлела, побежала во двор, позвала на помощь какого-то мужчину, который смог перевеситься через окно и поднять меня. Когда родители вернулись, соседка в красках рассказала им о моем похождении.

На семейном совете было решено меня наказать! Папа обреченно взял тоненький ремешок из маминых брюк и сказал: «Если не думает твоя голова, то будет думать твоя попа». Он наклонил мою голову, зажал меня между коленями, но не успел занести руку, как я вцепилась ему зубами в ногу. Потом я рванула в кухню и спряталась. Больше даже попыток физических наказаний со стороны папы никогда не было!

Я понимала, что отец просто не может этого сделать. У каждого человека есть граница собственной дозволенности. Он меня мог наказывать молчанием. Но я знала, что, даже не общаясь со мной, он меня любит, но безумно расстроен тем, что я делаю. И меня это угнетало страшно! Это было хуже, чем тысяча встреч с ремнем!

Вообще мне кажется, когда человек не в состоянии объяснить, когда он проигрывает бой интеллекта (у него нет аргументов) — вот тогда он берется за ремень, прыгалки и т. д. Но родитель всегда должен помнить: чем больше он поднимает руку на ребенка, тем более серьезный бумеранг ему вернется, когда этот самый ребенок вырастет. Причиненная ребенку боль загоняет его во внутренний угол. В душе человека начинает расти уверенность в уязвимости, уверенность, что он не может избежать этой боли, а особенно если она постоянна, как воспитательная методика.

Самое страшное — это смирение перед неизбежным наказанием, когда маленький человек идет как на заклание. И не нужно потом говорить про неуважение по отношению к матери, отцу, старикам. Родители сами же порождают это неуважение!

Но больше всего меня пугает, когда физически наказывают маленьких детей. Проблема в том, что ребенок не понимает, за что его наказывают. Если вы спросите у какого-нибудь малыша, почему он наказан, то услышите в ответ: «Потому что я себя плохо вел». «А что ты плохого сделал?», — спросите вы. Он повторит: «Я себя плохо вел!» Он не сможет ничего конкретного сказать! Дети начинают говорить себе, что они плохие, а почему плохие — не знают. А ведь малыши очень верят взрослым, особенно мамам и папам.

Эти слова, как гвозди, впиваются в мозг и там торчат: «Я плохой». Так рождаются и растут комплексы. Гениальный совет мне дала моя приятельница врач-психолог из госпиталя Бурденко. Она всегда говорила: «Нельзя наказывать ребенка сгоряча, сначала остынь!»