Точка Немо - читать онлайн книгу. Автор: Георгий и Геннадий Живовы cтр.№ 4

– Дайте воды, – будто не услышав ни тревожных выводов, ни поставленного ему диагноза, попросил турист.

Брюнетка протянула бутылку воды, но Нейтан отстранил ее руку.

– Никакой воды пока. Есть шансы? – повернулся он к Альваро. Тот только покачал головой.

Нейтан и Альваро устроили старика поудобнее, подложив ему под голову его же сумку. Старик не унимался и просил пить, настойчиво, и, как казалось всем в контейнере, все громче. После третьей просьбы не выдержала Данита – филиппинка в форме горничной.

– Дайте ему воды, человек умирает! Почему не даете?

– Именно. Он умирает. А нам тут нужно держаться, черт возьми, неизвестно сколько! Что выберете – прожить чуть дольше или напоить того, кто все равно сейчас кончится?

– Но…

– Никаких но! Сейчас вы не в мягкой постели в отеле. Поймите, что с этой минуты, да даже раньше – мы все на краю. Хотите умереть поскорее? Пусть напивается!

Казалось, что люди в контейнере давно успели привыкнуть и даже устать от вынужденного молчания. Но после оглушительно трезвых слов Нейтана тишина повисла какая-то новая, особенная. Каждый задумался, что же за точку координат они все проходят, какова на самом деле ситуация, чем она чревата. Смертью – и только ей. Люди – под пулями, во время бегства из отеля и с острова, ничегошеньки не понимали, у них попросту не было времени остановиться и попытаться хотя бы внутри самих себя прощупать шок, который на самом деле уже объял каждого.

Тем не менее Эмма, которая не могла мыслить вполне отчетливо – сказывался гормональный кризис недавней роженицы – Эмма продолжала желать добра окружающему миру. Она будто бы и не понимала, что такое шок, и что вся ее жизнь уже перевернута с ног на голову.

– Я отдам свою воду, – громко, со звенящей решительностью в голосе, произнесла она, прижимая Мими к себе.

– Поздно… – Альваро прощупал пульс старика. – Он мертв.

С трупом разбирались Нейтан, Лон и Орландо. Три крепких парня – кто ж еще может что-то с этим поделать? Они отвернули лицо старика с опустошенными глазами, которые тот не успел закрыть, к стенке. Брюнетка и пара хиппарей, которые сидели подле него, боязливо и брезгливо продвинулись вглубь. Чтобы тело занимало как можно меньше места, Альваро посоветовал «сложить» его, потому Нейтан и Лон связали старика по рукам и ногам, и тело приняло форму калачика. Понять их решение сложно – ведь тело, даже если бы лежало распростертым, не отняло бы много места у живых.

После этой странной процедуры Нейтан огляделся и потребовал, чтобы все сдали всю имеющуюся пищу и напитки. Отчего-то все сразу послушали его – и в центре контейнера выросла горка из нескольких бананов, каких-то хлебцев, печенья, пары экзотических фруктов, названий которых сам Нейтан не помнил, пачки чипсов и бутербродов, пары бутылок воды, орехов в «экологичном» многоразовом тканевом пакетике – негусто, если речь идет о питании четырнадцати человек, которым еще неизвестно сколько оставаться в контейнере. Между тем сухогруз продолжал движение. Брюнетка долго вглядывалась в Нейтана и узнала его.

– Кажется, я вас знаю, вы – журналист, Нейтан Коллинз?

– Да, это я.

Имя Нейтана Коллинза было известно если и не всему миру, то, во всяком случае, всем, кто следил за новостями в Европе и США. Нейтан загремел в плен к сомалийским пиратам, где провел несколько лет и сумел сблизиться с одним из заметных командиров. Впоследствии Нейтан вернулся – его добровольно отпустили, причем весьма витиеватым маршрутом – так, что он очутился в Пакистане; он написал книгу о своих приключениях, и если она не оправдывала пиратов, то как минимум была выдержана нейтрально. Книга здорово зацепила всех правых – от республиканцев в Америке до европейских лордов, а вот для леваков текст стал очередным символом непонимания «золотым миллиардом» жизни в Африке и на прочих окраинах цивилизации. Леваки приветствовали Нейтана как одного из потенциальных лидеров, но он не стал с ними заигрывать и скрылся в Азии, откуда регулярно писал любопытные репортажи. С момента выхода книги Нейтана были готовы принять любые сепаратисты и военные диктаторы, все, отрешенные от мировой политики, все неуслышанные и нерукопожатные отщепенцы и кровавые монстры. При этом сам Нейтан себя не выпячивал и старался быть объективным, чем здорово раздражал власти – в том числе своих родных Штатов.

– Что это было? – брюнетка выразила общий вопрос.

– Думаю, это была сознательная провокация армии… они создали искусственную террористическую организацию, чтобы двинуть демократов в правительстве, – начал свою лекцию Нейтан.

– Да там все против правительства. Среди нападавших были сотрудники отеля! – возразил Лон, – Я живу на островах уже три года. Все местные ненавидят власть, да?

Последний вопрос относился уже к Пуну и Даните, двум запуганным филиппинцам, которые и не думали встревать в диалог. Лон достал телефон, но тот сел – и ни у кого не оказалось пауербанка. По словам этого здорового блондина, у него была запись, где некто в форме портье бежал вместе с террористами по пляжу. А затем, когда появился спецназ и начался бой, портье и террористы пытались слиться с толпой заложников. Во время перестрелки заложники поняли, что спецназ не собирается щадить даже их, и ринулись к морю, к причалам, катерам и сухогрузу…

– Какая разница, что там произошло, нам надо думать о себе здесь и сейчас, – Нейтан перебил Лона.

Контуженая красавица, которая все это время была без сознания и лежала головой на коленях Чепмена, наконец открыла глаза.

– Кто вы?

– Чепмен…

Красавица ничего не слышала – сказывалась контузия. Чепмен начал диалог, записывая ответы на ее вопросы на листочке, и эта летопись сохранилась. Я держу ее в руках. Листочки из скетчбука маленького формата, на которых кляксами растеклась черная гелевая ручка. Этот блокнот видел многое и представляет большую ценность, и, если мне это разрешит редакция, будет издан отдельно. Он того стоит – это одна из самых романтичных историй знакомства, где они узнали многое друг о друге. Но мой любимый кусок текста из этих мятых листочков таков:

С этого, с одинаковых диоптрий, и началось знакомство.

Пока Чепмен общался с Ди, объясняя ей, почему же Данита, которую Нейтан назначил старшей на раздаче еды, дает им по половинке печенья, в то же самое время Орландо нашел у кого-то в вещах кусочек проволоки, размотал ее, приладил к старому кнопочному телефону и вытянул антенну в дырку от пули, прямо над покойником. Орландо ловил если не связь – ее не было ни у кого, – то хотя бы радио, которое, по его мнению, еще могло добить до корабля, удалявшегося от берега. Орландо оказался прав – радиосигнал, не встречая помех, несся над водной гладью и достигал приемника. Правда, работала всего одна радиостанция. Голос диктора, с сильным треском, прерывисто, разнесся в контейнере. По-филиппински понимали только Пун и Данита, которая по просьбе Нейтана, перевела репортаж: «Диктор:…сто сорок пять человек погибли во время атаки на туристическую зону. Еще тридцать человек числятся пропавшими без вести. Убиты более пятидесяти террористов, еще около пятидесяти сдались после перестрелки со спецназом национальной гвардии. Нам удалось поговорить с одной из свидетельниц событий, Евой Вега». Не успела Данита договорить, как Альваро воскликнул: «Ева, это Ева, моя дочь!» – и мгновенно притих, чтобы выслушать, что скажет его дочь. «Их было много… они загнали всех в столовую отеля и стреляли в каждого, кто пытался бежать…» Диктор: «Вы видели, кто раздавал приказы террористам?» Ева: «Почти все были в масках… Но им помогал кто-то из отеля. Служащие переговаривались с террористами на филиппинском, некоторые были с оружием. Когда пришел спецназ, началась свалка, все начали бежать… не знаю, где мой отец, где мой муж»… Треск перекрыл дальнейший рассказ Евы. Какие-то обрывки слов еще доносились некоторое время, но затем белый шум поглотил любые прочие звуки, кроме кашля пожилой леди, которая опять разразилась им надрывно и нескончаемо.