История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 163

В ноябре 1800 года болезнь Георгия приняла такое развитие, что час от часу ждали его кончины. Граф Мусин-Пушкин, посетивший царя, сомневался, чтобы он мог прожить до весны. Лечившие Георгия врачи не подавали никакой надежды на возможность его выздоровления.

Общее опасение скорой смерти царя, незнание оснований, на которых он желает вступить в подданство России, и с какою именно целью отправил посольство в Петербург, заставляли многих беспокоиться. Царевичи, дети Ираклия, больше всего боялись, чтобы Георгий не умер ранее того, как они получат ответ на свои письма от нашего правительства. Всеми силами старались они, чтобы престол не достался его сыну Давиду, который со своей стороны употреблял все средства к увеличению своей партии.

Как ни скрытно друг от друга вели свои интриги обе партии, но не могли сохранить их в глубокой тайне. Таинственность происков восстановляла противников гораздо более, чем открытая вражда и явное друг к другу нерасположение. Дела все более и более запутывались, и положение Грузии в конце 1800 года стало еще более затруднительным от внутренних раздоров.

Царевич Давид, объявляя, что Георгий при жизни назначил его царем, приказывал всем явиться в нему, с угрозою, что всякий, кто не явится на призыв, будет наказан русскими войсками. Он объявлял всем карталинским князьям, дворянам и народу, что назначает брата своего царевича Теймураза правителем Карталинии, и в случае ослушания грозил наказанием. Брату Теймуразу он приказывал привести крепости в оборонительное положение, а народ к присяге.

«Ты будь в крепости, – писал Давид царевичу Теймуразу, – хлеба много заготовь. Если дяди твои захотят прийти в город Гори, не допускай. Заготовь свинцу и пороху. Я тебя назначил карталинским правителем. Собери войска и приготовь, да также проведывай, что у твоих дядей делается».

Вообще царевич Давид еще при жизни отца старался увеличить свою партию. Во все стороны им были разосланы приверженцы, работавшие в пользу его наследия. На замечания Лазарева, что царь, отец его, может выздороветь и что потому подобными распоряжениями спешить нечего, царевич Давид отпирался от своих действий и уверял Лазарева, что он не предпринимал ровно ничего.

Братья царя, зная о происках племянника, съезжались вместе в г. Гори «с достаточным прикрытием» и толковали о средствах противопоставить преграду в исполнении замыслов Давида. Они также старались увеличить свою партию и, подобно царевичу Давиду, прибегали часто к принуждению и насилию.

Царевич Вахтанг открыто говорил графу Мусину-Пушкину, что он и братья его не потерпят, чтобы после смерти Георгия царевич Давид заступил место отца своего.

Царица Дарья рассылала письма к князьям, просила их принять сторону ее детей, обещала им почести и милости.

«Я известилась, – писала она князю Томасу Орбелиани, – что у вас отняли должность моуравскую в Демурчасалах. Не скорбите о сем. Бог если поможет детям моим и будут они счастливы, то и вы не будете иметь ни в чем недостатка, а в соответственность преданности вашей к детям моим получите за то от них награду».

«Время теперь оказать вам свою к нам преданность, – писала она в другом письме к нему же, – будьте осторожны, чтобы вы не были с оной совращены. Хотя много вам от другой стороны оказано милостей, но все ненадолго будет.

Карталиния, Кахетия, Казахи и все прочие с нами согласны; скоро сын мой (Александр) приблизится к Тифлису. Старайтесь удерживать кочевых татар и казахов, чтобы другая сторона не могла действовать и не могла бы никого от них привести и превратить к себе. Как не можете догадаться до сих пор, что слова Давида неосновательны, и по исполнении всего дела будете лишены всего…»

Противники набирали себе партии и старались свои собственные интересы слить с интересами своих сообщников. От этого началась вражда между целыми селениями, а впоследствии и между целыми родами. Междоусобная брань готова была охватить всю Грузию…

Хевсуры, подвластные царевичу Давиду, оказывали явную вражду арагвским жителям, подвластным царевичу Вахтангу и жившим по соседству с ними. Напав на арагвских жителей, при возвращении их с вином из Кахетии, хевсуры отняли вино и лошадей. Столкновение между враждовавшими стоило многим увечья и даже смерти.

Грабеж жителей и право сильного вступали в свои права в Грузии. Даже в самой столице, в Тифлисе, грузины грабили друг друга. Сильный отнимал вещи у слабого и распоряжался, как своею собственностью, всегда ему принадлежавшею. Своеволия царевичей и общее насилие заставили Георгия обратиться к Лазареву с просьбою прекратить беспорядки. Царь в своей просьбе опирался на то, что Грузия принадлежит русскому императору, «и вы должны, – говорил он, – по вашему здесь пребыванию, беречь эту землю, никому не дозволяя опустошать ее и грабить». Он просил назначить одного офицера, которому и поручить, «чтобы он не допускал отымать и грабить у кого-либо ни на одну денежку, не допускал ни нашего человека, кто бы он ни был, ни людей наших детей и братьев, ни княжеских, ни дворянских, ни мужиков».

Царевичи Юлой, Вахтанг и Парнаоз писали Кноррингу, что «родного нашего престола истец (то есть церевич Давид) каждый день грозит открыто выгнать нас из отечества нашего пособием российских сил, в Грузии находящихся». Если, писали они, племянник поступает так при жизни своего отца, то что же они должны ожидать от него, когда скончается Георгий?

Царевичи говорили, что поставлены в такое положение, из которого не знают, как выйти: противясь Давиду, они навлекут на себя неудовольствие императора Павла, а не противясь, рискуют быть выгнанными из отечества. Они предлагали Кноррингу, до получения ответа на свои просьбы от нашего двора и в случае смерти Георгия, принять на себя правление царских дел или поручить их Лазареву.

«Желаете, – писал Кноррингу царевич Вахтанг, – возвращения брата нашего царевича Александра: уверяю, что сие для меня первейшее желание, и буду стараться о возвращении его. Но должен донесть, что это может исполниться не иначе, как если останется нам право, оставленное нам блаженной памяти родителем нашим, принимать царство нам братьям, детям его, по очереди. Если не так, то может быть, не дай Боже чего, и другие некоторые будут принуждены удалиться из своего отечества».

Лазарев писал обо всем происходившем Кноррингу, а тот доносил императору Павлу.

Донесения Кнорринга пришли в Петербург почти одновременно с приездом грузинских послов в нашу столицу.

В руках посланников было широкое полномочие царя, предоставившего им, как всем вместе, так и каждому порознь, в случае, если бы по каким-нибудь обстоятельствам пришлось одному вести переговоры с нашим правительством, «утверждать и подписывать к владычествованию нашему, как одной, издавна принадлежащей России земле или провинции».

Георгий обещал своим царским словом принять и исполнить все то, что будет постановлено тремя посланниками и нашим правительством.

Посланники объявили, что царь, будучи еще наследником, имел желание, до сих пор тщательно им скрываемое, предать себя и царство свое русскому императору навсегда в полную зависимость и подданство и оставаться самому во всех частях в повиновении и зависимости.