Хочу тебя испортить - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 52

Варя разворачивается и уходит. Плечи Кира опадают. Голова опускается. С губ срывается тяжелый выдох. Но он молчит. Я тоже молчу. Закончились аргументы. Качаю головой и, не сказав больше ни слова, иду за Варей.

Волна колючего жара сходит вниз по груди. Кажется, можно выдохнуть.

Выдыхаю.

На полпути к машине краем уха улавливаю, как взвывает мотор одной из тачек. Машинально реагируя, поворачиваю голову. Тревога тотчас разбивает грудь. За рулем срывающейся с места машины находится долбаная блядь Довлатова. И несется она прямиком на Варю.

Ничего предпринять не успеваю.

Крик. Удар. Оглушающая тишина.

[1] Здесь: склонение не фамилии, а прозвища «Бойка».

Вернись…

Вернись…

Вернись…

Все, что генерирует мой мозг. Сердце второй час усиленно качает кровь. Боль охватывает не только грудную клетку. Все мое тело предано мучительной агонии. Я не способен воспринимать окружающий мир. Нервное топтание Чары по периметру малогабаритного коридорчика, свистящие перешептывания остальных парней, сдавленные рыдания мачехи, порывистые заверения отца: «Все будет хорошо. Работают лучшие хирурги» — все мимо проходит. Даже спертый больничный воздух ощущается неподвижным.

Дверь операционной расплывается. С каким-то отрешенным изумлением догоняю, что это слезы. Они выжигают мне глаза и делают мокрым задеревеневшее лицо.

Вернись…

Вернись…

Вернись…

Что нужно отдать? Я на все согласен. На все.

Варя так и не пришла в себя. «Скорая» забирала ее без сознания. И никому с ней не позволили поехать. Мы добирались на своих машинах. Нет, сначала я ринулся на Довлатову. Если бы не Чара, свернул бы шею и сбросил в море. И даже когда меня скрутили и прижали к земле, легче не стало.

— Оставь ее ментам, — талдычил Жора. — Надо ехать.

Едва Довлатову утащили, сбил кулаки о чертов бетон. Никогда еще не чувствовал себя настолько бессильным. Теоретически понимал, что смерть рядом ходит, но не думал, что кто-то из близких мне людей может пострадать. Думалось ведь, что у нас вся жизнь впереди. Как жаль, что это мне только казалось.

— За руль сесть сможешь? Или со мной поедешь? — тихо спросил Чарушин несколько минут спустя, когда я уже относительно успокоился.

— Сам.

Не знаю, как удалось собраться. По дороге нашел силы позвонить отцу. Кричал, чтобы поднимал всех, кого только может. Потом и мачехе набрал. Когда она, ударившись в панику похуже моей, затараторила, что нужны не просто хирурги, а как минимум диагностика со стороны кардио-специалистов, пришел в откровенный ужас. Разнесло все внутри. Мышцы, кости, внутренние органы — все нахрен перемололо в фарш.

Когда я, после сбивчивых объяснений Валентины Николаевны, наконец, допер, что задолго до этого кошмарного вечера, тупо все время, с момента знакомства, методично подвергал Варю смертельной опасности… Когда понял, какими могут быть последствия сейчас… Когда осознал, что травмировано может быть не только ее тело, но и самый главный раздатчик, поддерживающий жизнь во всем организме… Стало непомерно хуже. А думал ведь, что хуже уже некуда.

Можно ли ненавидеть сильнее, чем я сейчас ненавижу себя? Орать охота во всю глотку, ибо все эти чувства уже не вмещаются внутри.

— Что еще ты мне сделаешь?

За рулем был не я, а будто бы я… Вина моя.

Если бы я оставил Любомирову в покое… Если бы не пытался ей, себе и другим что-то доказать… Если бы не отрицал очевидного… Если бы…

Едва из операционной показывается какой-то мужик в голубом медицинском костюме, вскакиваю на ноги. Машинально тру рукавом по глазам. Слабо реагируя на всех остальных, преграждаю врачу путь.

— Я хочу лечь под нож. Заберите мое сердце. Все, что надо, подпишу.

— Кирилл… — рвется со стороны потерянный голос отца.

— Бойка… — вторит ему Чара.

— Успокойся, парень, — устало отзывается врач. — С сердцем порядок. Хирурги по другим точкам работают.

— А клапан… — судорожно выдыхает Варина мать.

— Говорю же, все нормально там. Проблема не в сердце. Переломы у нее и еще какие-то внутренние повреждения.

— Очень опасные? — мачеха уже голосит.

Я же с трудом делаю вдох и заставляю себя чаще моргать.

— Не могу сказать. Я — кардиолог, — встряхивает головой и на мгновение прикрывает покрасневшие глаза. А я только догоняю, что день уже закончился. На дворе глубокая ночь. Сколько часов прошло? — Ждите, — бросает и уходит.

Если бы это было так просто… Если бы…

— Она ведь никому ничего плохого не сделала… — задыхается мачеха новой порцией слез. — Всегда всем помогала… Даже в ущерб своим интересам… Добрая, открытая, наивная была… Ранимая…

Так говорит, будто… Будто Вари уже нет.

Я сам сказать ничего не могу, но грудь прорезает жгучим всполохом. Подрывает все, что осталось. Чтобы не сорваться и не заорать от боли, прикрываю веки и медленно отхожу в сторону. Опираюсь на стену спиной и съезжаю вниз. Скрещиваю на коленях руки и роняю на них голову.

Вернись…

Вернись…

Вернись…

Я же все наврал. Господи, я ей такого наговорил! Как назад теперь отмотать? Нельзя же так оставлять! Даже если ей все равно, я сам с этим жить не хочу. Я без нее не смогу!

— Как ты жить с этим будешь?!

— Никак. Не буду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Только это и было правдой. В этот вечер только это.

Какой же я идиот! Сволочь! Подонок! Зверь! Сговор с Чарой меня оскорбил? Дураком себя почувствовал?! Обиделся?! Думал, что больно от Вариного «чтоб он от меня отстал»! Больно?! Кто-то выше решил показать мне, что такое больно. Вот сейчас больно! Так больно, что с трудом в куче себя держу.