Хочу тебя испортить - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 30

Не хочу, но могу.

Невыносимая чертовщина. Невыносимая.

Бойко дома так и не появляется. Он в последнее время вечно где-то пропадает. Его отца это, к моему изумлению, совсем не волнует. Ренат Ильдарович психовал лишь из-за соревнований. Стоило мне нагородить чуши про запланированный флешмоб и попросить отменить наказание для ребят, тут же согласился. Вот только условие, которое он выдвинул, Киру вряд ли понравится.

Game over. Не успел сохраниться.

Уже несколько часов сижу, обхватив руками руль, и бесцельно пялюсь в лобовое стекло. Внешне, наверное, являю самый отрешенный вид. Только внутри все еще идут отголоски дрожи. Баллов пять, но было ведь и двенадцать. После такого не может быть выживших.

Но я-то переживу.

Как иначе? Никак.

Оглушен. Но жив.

Не понимаю только одного. Как можно кого-то так сильно ненавидеть и одновременно… Что? Как назвать эту проклятую тягу? Какое-то помутнение рассудка? А в груди что?

Ненавижу ее… Ненавижу ее в себе.

Отец снова трубу обрывает. Принимаю вызов, когда чувствую, что могу говорить без примеси странных эмоций.

— Где ты опять пропадаешь? — горланит «папочка».

— Дела возникли.

— Какие дела? Ты издеваешься?

— Нет.

По голосу слишком очевидно, что мне похрен на его ор. Не работает. Адаптация давно пройдена. А сейчас еще и эта чертова сводная сестра все заместила. Рефлексы и инстинкты только на нее срабатывают.

Пройдет.

Как иначе? Никак.

— Когда будешь дома? — вновь врывается в воспаленное сознание голос отца.

— Скоро.

Конечно же, «папочка» не верит этому заявлению. Молчит какое-то время. Но на меня даже эта пауза никакого воздействия не имеет.

— Не испытывай мое терпение, — выдыхает, наконец, не тая угрозы.

Насрать.

— Хорошо. Давай.

Естественно, Фильфиневич опаздывает. В половине восьмого около преподавательских домов прогуливаются только Тоха с Жорой. При условии, что нахальное и неторопливое пересечение местности с бейсбольными битами наперевес можно считать променадом. Извлекаю из багажника свою удлиненную дубину и с чувством полной безнаказанности лениво перебираю ею тротуарную плитку по направлению к притормозившим в ожидании меня парням. Нерводробительный перестук усиливаю беззаботным и вальяжным насвистыванием.

Пусть каждая тварь слышит и понимает, зачем мы сюда явились.

На всех положить.

— Салют, — бросаю и вскидываю взгляд на верхние этажи нужной пятиэтажки.

— Здорова.

— Добрый вечер, — распевает Тоха. — Филю ждать будем?

Закатывая глаза, хочу бортануть опаздывающего, как вдруг во двор влетает знакомый спорткар.

Отлично. Если кто-то еще не обратил на нас внимания, то теперь уж точно заметят.

Филя, конечно, прежде чем выбраться, несколько раз смотрится в зеркало. Подгоняю его матом, ибо терпение на исходе. Помогает слабо. Фильфиневич умудряется на выходе из машины протереть влажной салфеткой кроссы. Только после этого тащится к нам.

Пару минут спустя с шумом врываемся в подъезд. Игнорируя лифт, взбегаем на четвертый этаж по лестнице. Топот такой создаем, что Франкенштейн уже по-любому с открытой дверью нас ждать должен.

И…

Дверь открывается, только на пороге вовсе не Курочкин появляется. Грубо шмыгаю носом и выпускаю во внешние данные всю свою ублюдочную ярость, пока не впечатываюсь разгульным и свирепым взглядом в Любомирову.

Естественно, никто из нас к такому не готов.

Я особенно.

Внутри все обрывается. Режет и прожигает какие-то сверхчувствительные точки. И вдыхаемый на автомате кислород только сильнее распаляет это пламя. Нутро разносит. А сердце мощными гулкими ударами расхреначивает всю эту хлипкую горящую массу по всему организму.

— Что ты творишь, Бойко?

То, что этот вопрос направлен, чтобы как-то пристыдить меня, безусловно, злит. Кровь вместе со всей гормональной примесью закипает и сгущается. Сгущается до такого состояния, что утрачивает естественную способность гулять по телу. Рвет бурлящим киселем вены.

И все же… Запал на бойню будто топором обрубает. Понимаю, что не смогу я при ней ни биту в ход пустить, ни какие-либо словесные угрозы. Словно ее глазами себя вижу.

— Что задумал? Что ты за зверь?

Именно так себя и чувствую.

Смотрю на нее, и этот зверь лезет из груди.

— Мы вообще-то просто в гости к Виктору Степановичу заглянули, — заявляет с ухмылкой Филя.

Только он шагает к двери, из глубины квартиры появляется сам Франкенштейн.

— Ну, раз в гости, прошу всех к столу, — приглашает старик. Хмурится, глядя на нас. Транслирует осуждение и какое-то долбаное снисхождение. Но приглашает. — Чего застыли? Проходите. Будем пить чай.

Растерянно переглядываемся. Машинально скребу битой по плитке.

Что я должен сделать?

— Давайте, давайте, — подгоняет Франкенштейн. — У нас уже все готово. Варенье из чайной розы, пироги и мармелад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Конечно же, не жрачка заманивает нас в берлогу. Хрен знает что! Сам не замечаю, как уже разуваюсь и скидываю куртку. Тоха, Жора и Филя делают то же. Первыми уходят за Курочкиным в гостиную. Оборачиваюсь, чтобы двинуться следом, как Любомирова вдруг шагает ко мне. Щемит меня в угол, словно какого-то задрота.

— Меня тебе не провести, — шипит в мою сторону.

Я, на хрен, не могу сообразить, что ей ответить. Так, мать вашу, расшатало, что попросту не в состоянии резво ее затоптать.

Так и смотрим друг на друга.

Голову сходу уносит. Кружит, будто мы с ней не на ровной поверхности стоим, а в какой-то разболтанной реактивной карусели мотаемся. Нутро то восторг подрывает, то тошнота.