Хочу тебя испортить - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 25

— Я… с тобой… никуда… не поеду… — выдыхаю медленно с внушительными паузами. Сглатываю и прочищаю горло. Смотрю на коленопреклонённых и насквозь промокших ребят. что-то внутри себя ломаю, но приоткрываю губы и затягиваю единственное, что сейчас приходит в голову — национальный гимн.

Ни на что не рассчитываю, просто хочу как можно скорее остановить это показательное измывательство. Но мои ребята один за другим поднимают головы и принимаются подпевать, пока на поляне, которую, кажется, природа сегодня решила вместе с крепостью смыть в бушующий за обрывом лиман, не образуется громкий, четкий и дружный хор голосов.

Только закрываю микроволновку, из-за угла выползает Любомирова. Сердце тотчас, словно у какого-то конченого чмошника, волну повышенного стресса ловит. Выдает странный кульбит и, раскидывая по телу кипучую кровь, дико топит в ребра.

Как же меня заебала эта сраная хрень!

— Да, мам, уже зашла на кухню… Поем, угу… — пищит в трубу Центурион и настороженно замирает при виде меня. Хлопает ресницами, будто рассчитывает, что я с помощью этой бесячей манипуляции, на хрен, исчезну. — Да, хорошо, мам. Помню я про лекарства. Позвоню. Пока.

Отключившись, нервно дергает подбородком и высокомерно задирает нос.

— Ну че, геройка, довыеживалась? — намеренно грубо поддеваю я ее, прежде чем сесть за стол. — Сопли теперь по дому тягаешь. Центурион, бля.

— А тебя, я смотрю, прям за живое задело, что я с тобой, придурком, домой тогда не поехала? — тем самым полуписклявым сипом рубит в ответ Любомирова.

И чихает, как чертов котенок.

— Да мне вообще по боку, — кидаю на чересчур высоких нотах. С опозданием понимая это, поспешно выравниваю тон: — Вот вообще. Похрен.

Она, видимо, хочет задвинуть что-то крайне остроумное, но вместо этого снова чихает.

— О, Боже… — стонет в платок. Вздыхает и снова поднимает на меня воспаленные глаза. — О, Боже…

В груди что-то клинит. Кровь со всего тела стремительно сливается в пах.

— Можно просто Бойка, — рыкаю с явным перерасчетом грубости.

— Спасибо, что разрешил, — язвит в ответ Любомирова. — Бойко.

— Пиздец, ты такая зануда, что даже фамилию мою правильно по буквам выговариваешь.

— А что, у тебя самого с этим какие-то проблемы?

Вот не может меня не бесить!

— Выровняй тон, букаха, — выдаю первое предупреждение. Первое, потому что, мать вашу, знаю, что она не успокоится. — Не у меня проблемы. У всех остальных.

— Так ты на лбу напиши. По буквам.

— Смешно, аж скулы сводит.

— Угу. Кстати, а почему ты не на парах?

— Еще я перед тобой, блядь, не отчитывался, когда мне и где находиться! Я, между прочим, в отличие от тебя, у себя дома.

Она больше ничего не говорит. Некоторое время еще смотрит на меня. Да как смотрит! Мерцающим омутом какую-то токсичную хрень транслирует, будто я ей, понимаете ли, что-то должен.

Сука, воздух в глотке застревает. За грудиной какое-то разбалансированное колесо со свистом все живое расфигачивает.

— Полегче, давай, — раздувая ноздри, наглядно демонстрирую, что ее эмоции мне на хрен не упали. — У меня сегодня день милосердия. Присядь и тихо поешь, коза.

Может, с козой я и перегнул… Но она все равно сучка. Выкатывает средний палец и, резко вильнув задницей, уносится из кухни прочь.

— Я, блядь, за тобой гоняться не собираюсь! — горланю ей вдогонку.

Сам же едва на месте себя держу. Просто между частыми шумными вдохами еще ловлю здравую мысль, что приближаться мне к Любомирой не стоит. Тем более сейчас, когда мы одни в доме… Мать вашу…

За ребрами, будто кислота, какое-то долбаное разочарование разливается, но я мастерски присыпаю его несгораемой массой самолюбия. Насрать.

Еще и не поела… А я что, виноват? Бежать, может, за ней? Уговаривать? На хер.

Быстро закидываю бунтующий желудок жратвой и от греха подальше сваливаю из дома. По дороге набираю Чару.

— Где тебя таскает? — бубнит тот вместо приветствия.

— Дела были, — выдаю якобы беззаботным тоном.

— Ну-ну… Еще скажи, что очень важные.

— Важнее, блядь, некуда.

И все же вне дома даже дышать легче. Ловлю в зеркале свою подранную рожу и ухмыляюсь. Откидываясь, высовываю в окно руку.

— Ты Маринку сегодня видел? — спрашиваю, похлопывая пальцами по крыше.

— Не видел, — тем же недовольным тоном буркает Чара. — Позвонить западло?

— Не хочу голос ее слышать.

Тут Чарушин откровенно ржет.

— А трахнуть ее хочешь?

— Пиздец, как хочу, — тоже ржу. — Признай, из всех экстренных — она самая красивая.

Пока друг подтверждает, мозг за каким-то хером воскрешает недовольную физиономию этой чертовой сводной сестры. Сердце в ту же секунду присаживает, как пистолет без глушителя. И ладно бы избирательно… Где там? Лупит без разбора.

— На тренировку хоть явишься?

— Подъезжаю, — отбиваю потухшим тоном.

Пару минут спустя действительно заезжаю на парковку нужного корпуса. Закидываю на плечо сумку и иду сразу же к спортзалу. Маринку можно потом найти. В конце концов, я в курсе, в каком корпусе она обитает, а комнату спрошу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В раздевалке застаю одного Чару и понимаю, что опоздал. Блядь, тренер, верняк, зверствовать станет.

— Здоров!

— Салют.

Распахиваю шкафчик, стягиваю футболку и продеваю голову в майку. Ловлю напряженный взгляд Чарушина и замираю.

— Че так смотришь?

Просовываю в проймы руки и хватаюсь за ремень, когда этот осел, лучший друг типа, выкидывает самый тупой и странный вопрос, который я когда-либо получал:

— Ты влюбился?