Парус для писателя от Урсулы Ле Гуин. Как управлять историей: от композиции до грамматики на примерах известных произведений - читать онлайн книгу. Автор: Урсула Ле Гуин cтр.№ 13

Цветистые экзотические эпитеты вышли из моды, и мало кто из современных писателей их использует. Но некоторые умелые стилисты-прозаики берут пример с поэтов и выбирают прилагательные, составляющие с существительными неожиданную пару: сочетают их так, что взаимосвязь сразу и не понять и читатель вынужден задуматься. Этот прием может быть эффективным, но в повествовательной прозе использовать его рискованно. Хотите ли вы, чтобы читатель остановился, споткнувшись о неожиданное сочетание? Стоит ли?

Я советую всем писателям быть внимательными и выбирать прилагательные и наречия вдумчиво и осторожно. Язык похож на булочную: выбор велик, и все такое вкусное, но помните, что авторам нарративной прозы, особенно для забега на длинные дистанции, понадобится сила мышц, а не запасы жира.

Анализ и критика. В этом упражнении важны сам факт его выполнения и ваша оценка результата. По-вашему, зазвучит ли отрывок лучше, если добавить несколько прилагательных и наречий, или и без них все отлично? Подумайте, какие стилистические приемы и варианты использования слов вам пришлось применить, когда вы пытались обойтись без прилагательных и наречий. Возможно, это повлияло на выбор глаголов, подсказало эффектные сравнения и метафоры.

Я придумала это упражнение для себя лет в четырнадцать – пятнадцать, когда только спускала свою одинокую ладью на воды литературного океана. Воздерживаться от наречий на протяжении двух-трех страниц оказалось не так-то сложно: гораздо проще, чем, скажем, отказаться от шоколадных молочных коктейлей. Это единственное упражнение, которое я выполняю с учениками на всех своих мастер-классах. Оно просвещает, смиряет и вдохновляет.

Глаголы в языке обозначают действие, лицо глагола – того (или тех), кто это действие совершает, а время глагола – момент, когда происходит действие. Авторы некоторых книг и пособий по литературному мастерству утверждают, что глаголы – главное в тексте; действие – это всё. Я не согласна, но всё же глаголы очень важны. Лицо и время глагола имеют большое значение для нарративной прозы.

Категория лица*

Нехудожественная проза (за исключением автобиографий) пишется от третьего лица. Рассказ о Наполеоне или микробах от первого лица – это уже вымысел.

В художественной литературе повествование ведется от первого лица единственного числа (я) или третьего лица единственного числа (она, он); изредка попадается повествование от первого или третьего лица множественного числа (мы, они). Повествование от второго лица (ты) в художественной литературе – большая редкость, и понятно почему. Иногда кому-то приходит в голову написать роман от второго лица, так как писателям кажется, что до них этого никто не делал. Делал!

До XVI века почти все произведения повествовательного жанра писались от третьего лица (устная фольклорная традиция, священные тексты, литературная проза). Повествование от первого лица впервые встречается в письмах Цицерона, средневековых дневниках и исповедях святых, у Монтеня и Эразма Роттердамского и в ранних путевых хрониках. В художественной литературе XVII–XVIII веков авторы по-прежнему чувствуют необходимость оправдываться, когда вводят персонаж, повествующий от первого лица. Например, они заставляют героев писать письма: так появляется эпистолярный роман. Однако с XVIII века произведения, написанные от первого лица, становятся очень распространенными и воспринимаются как должное. А ведь написание – и чтение! – рассказа от первого лица – процесс довольно странный, сложный, неестественный и активно вовлекающий воображение. Кто такой этот «я»? Не писатель, ведь речь о вымышленном «я»; и не читатель, хотя читатель может отождествлять себя с этим «я».

Рассказ от третьего лица остается самым распространенным и наименее проблемным режимом повествования. Этот режим дает автору полную свободу, ведь можно рассказывать о том, что «он» или «она» делали и о чем думали.

Рассказ от первого лица – прототип повествования от ограниченного третьего лица. Ограниченное третье лицо – технический литературный термин, означающий, что автор ограничивает повествование точкой зрения одного из персонажей. При этом автор может знать, что ощущает, чувствует, понимает, помнит и о чем догадывается лишь один персонаж. Другими словами, это очень напоминает рассказ от первого лица. Мы еще поговорим об этом в главе о режимах повествования, где также обсудим важную тему множественных рассказчиков, повествующих от третьего лица. Пока вам может казаться, что это технические дебри, но в них очень важно разобраться.

Бывает, что вопрос, от какого лица писать произведение, вообще не возникает, но когда возникает, то это всегда вопрос ребром. Иногда начинаешь писать от первого лица и чувствуешь, что что-то не так, что нужно переключиться с первого на третье; бывает, что в повествование, начавшееся с «он сказал» или «она пошла», так и просится «я». Если вы чувствуете, что дело не идет, попробуйте поменять лицо.

Что почитать

Повествование от первого лица хоть и является непростым художественным приемом, но настолько распространено в литературе и мемуарах, что я затрудняюсь выделить одну или несколько книг из тысяч превосходных образцов. Однако я очень рекомендую почитать любой рассказ Грейс Пейли ^[14]. Пейли удается избежать всех недостатков повествования от первого лица – позерства, зацикленности на своей персоне, неуклюжести, монотонности. Ее рассказы вообще не воспринимаются как письменная речь: как будто какая-то женщина рассказывает нам о своей жизни. Это и есть настоящее искусство.

Ограниченное третье лицо тоже так часто встречается в современных рассказах и романах, что любые рекомендации бессмысленны. Читая книги, обращайте внимание, от какого лица ведется рассказ; есть ли переход на повествование от другого лица. Когда и как это происходит?