– Знаешь, это очень чудно выглядит – когда твое лицо вот так вот висит в воздухе. Как ты это делаешь?
– Я просто посмотрела в зеркало и подумала о тебе, – сказала Флисс. У нее был ликующий вид – наверное, она чувствовала то же, что и Бетти, когда та возилась с матрешками. – И вдруг увидела тебя.
– Ты в первый раз его использовала?
Лицо Флисс вдруг приняло виноватое выражение.
– Чтобы с кем-то поговорить – впервые, но я… я несколько раз наблюдала за людьми, когда они не знали.
– Фелисити Уиддершинс! – воскликнула Бетти, притворившись потрясенной. – За кем это, например? Дай угадаю… За Джеком Хамблом?
– Нет! – Флисс зарделась. – Ну ладно, однажды. – По ее лицу скользнуло раздражение. – Он любезничал с этой противной Фэй – ну, знаешь, с той, из рыбной лавки. – Она поджала губки. – Так что с ним покончено. – Она помолчала. – Я думала посмотреть через зеркало на папу, но так и не решилась.
– Даже теперь, когда ты знаешь, что он больше не на Вороньем Камне?
– Особенно теперь. – Флисс закусила губу. – Если он в каком-то еще более жутком месте, я не хочу этого видеть.
Бетти вспомнила штемпель с пиявками на папиных письмах. Сложно было представить более жуткую тюрьму, чем на Вороньем Камне. Она снова подумала о Колтоне.
– Пока бабушка будет занята Кроссвиками, мы возьмем сумку.
Последовала тишина, и Бетти поняла, что больше не слышит бабушкиного голоса.
– Слушай, кажется, бабушка закончила расчесывать Чарли. Ну его, это зеркало, а то вдруг она войдет и увидит, что мы делаем.
– Продолжение следует, – таинственно произнесла Флисс, а потом добавила: – Тьфу ты! Я тут так долго лежу, что уже вся сморщилась.
Ее призрачное лицо растворилось в воздухе, и глазам Бетти предстало куда менее увлекательное зрелище – закопченная кастрюлька, которую она так и не оттерла.
Бетти приняла ванну и помыла голову, после чего ее волосы еще сильнее закурчавились, а бабушка уложила Чарли спать и вернулась вниз. Бетти и Флисс, не откладывая, перешли к делу.
– Давай скорее ко мне, – сказала Флисс.
Ее комната была меньше той, которую Бетти делила с Чарли, и намного опрятнее. Здесь пахло самодельной розовой водой и повсюду были всевозможные безделушки и любовные записочки.
– Сумка уже у тебя? – спросила Бетти.
Флисс покачала головой.
– Я ее пока не нашла. Но, думаю, стоит проверить, как там Колтон, прежде чем… прежде чем мы туда отправимся.
Бетти кивнула.
– Ты права. Надо рассчитать время, а то еще окажемся в его камере во время обхода.
Флисс взяла с туалетного столика зеркало с русалкой. Наклонившись над ним, она прошептала:
– Хочу увидеть Колтона.
Поверхность зеркала тут же затуманилась. Бетти придвинулась поближе, глядя во все глаза и чувствуя себя слегка виноватой – как будто она подслушивает под дверью. Туман рассеялся, и в зеркале показалась крошечная темная камера с железными решетками на двери. Колтон, съежившись, лежал на тонком матрасе и дрожал. Его зубы стучали, глаза были закрыты, а губы шевелились – Бетти показалось, что он молится. На стене рядом с ним были нацарапаны черточки, отмечающие дни, которые он провел в заключении. Бетти отвела взгляд. Неудивительно, что Колтон так отчаянно хочет вырваться на свободу.
«Настолько отчаянно, что ради побега он готов сказать что угодно?» Бетти стало не по себе, но она не стала делиться сомнениями вслух. Мы и сами в отчаянном положении, напомнила она себе. У нее и всей ее семьи на кону стояло то же самое – свобода. Новая жизнь, без гнета незаслуженного проклятия.
Флисс молча перевернула зеркало, и картинка пропала.
– Жалко его. Ничего не могу с собой поделать.
– Мне тоже, – призналась Бетти и глубоко вздохнула. – Он сейчас один. Идем.
– Побудь на страже, – сказала Флисс. – А я пороюсь в бабушкиных вещах.
Они вышли в коридор. Бетти встала в дверях собственной комнаты, нервно переминаясь с ноги на ногу. Она смотрела на Чарли, свернувшуюся во сне калачиком, и прислушивалась, не раздастся ли на лестнице звук шагов. Пирушка Кроссвиков была в самом разгаре. Кто-то играл на скрипке, и снизу доносился хор пьяных голосов, звучащих вразнобой. Дом трещал и поскрипывал, словно подпевая.
Чуть раньше, после того как Чарли уснула, Бетти положила под покрывала к себе и к Флисс свернутые одеяла, придав каждому форму спящего человека. Если не приглядываться, картина получалась довольно убедительной, а зрение у бабушки все равно было плохое. У Бетти в кровати лежала еще и записка, оставленная на утро, когда обнаружится, что их нет дома, хотя Бетти рассчитывала вернуться задолго до этого.
«Бабушка, прости нас, – говорилось в записке. – Мы взяли твою сумку и отправились снимать проклятие. Мы вернемся, как только сможем. Пожалуйста, не ходи нас искать и не сердись слишком сильно. Бетти и Флисс».
Кто обнаружит эту записку – Чарли? Или бабушка, удивленная тем, что ее старшие внучки все никак не проснутся? Бетти виновато обхватила себя руками и посмотрела в окно. Сквозь занавески виднелось темно-синее небо, усыпанное яркими звездами. Было довольно холодно – ночью, похоже, ударит мороз. Она подумала о тюрьме и о Колтоне: как он там, один в темноте и тишине? Наверное, оно и к лучшему, что он не знает, когда их ждать.
Приглушенный визг заставил ее покинуть свой пост и проскользнуть в бабушкину комнату.
– Что такое?
– Я ее нашла… – Стоя на четвереньках, Флисс пятилась назад. – Она под кроватью, но там огромный… – Внезапно она умолкла, глядя Бетти за плечо с удивленным и виноватым видом.
Бетти резко обернулась. В дверях стояла босая Чарли, сонно моргая и протирая глаза.
– Что вы тут делаете?
– Н-ничего, – с запинкой проговорила Флисс. – Просто убираем бабушкины вещи. Давай, малышка, иди в кроватку.
– Ничего вы не убираете, – упрямо сказала Чарли. Она с подозрением смотрела на них – уже окончательно проснувшись. – Вы ищете сумку.
Бетти и Флисс переглянулись, не зная, что сказать.
– Я и раньше могла бы вам сказать, где она. – Чарли опустилась на четвереньки и залезла под кровать, а потом выползла обратно, уже с сумкой и с густой паутиной, прилипшей к руке. – Вы что, этого испугались? – спросила она, с презрительным видом смахивая паутину.
Флисс поджала губы.
– Дай сюда.
Чарли пожала плечами и бросила сумку к ее ногам.
– Зачем она вам?
Бетти вздохнула.
– Слушай, нам надо кое-куда сходить. Сделать кое-что важное и…
– Вы снова идете в тюрьму?
Пораженные до глубины души Бетти и Флисс вновь переглянулись. Пускай Чарли и было всего шесть, но дурочкой она не была.