Фейерверк волшебства - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Гурангов (Борода), Владимир Долохов (Папа) cтр.№ 81

Юльке приходилось париться в походных банях, а остальные участвовали в мероприятии впервые, и их лица выражали восторг перед неизведанным. Майор воскликнул:

– Только ради этой бани стоило приехать на слет!

Сидеть рядом с разогретыми камнями было так жарко, что приходилось поворачиваться к ним то одним, то другим боком, особенно нагревались ноги. Наконец дамы не выдержали и запросились на волю. Вовка тоже едва дышал и дал команду на выход. Серега с Димой остались, заявив, что «маловато будет». Выбравшись на четвереньках из бани, перемазанные песком парильщицы, Вовка и дядя Миша, гикая и визжа от восторга, устремились в озеро, вздымая водяные фонтаны на мелководье.

Какое же это райское блаженство – окунуть распаренное тело в холодную набегающую волну! Никакая городская сауна не сравнится с баней на озерном бреге.

От простора захватывало дух, тихонько плескалась голубоватая вода, и легкий ветерок гладил кожу. Солнце клонилось к горизонту, и его косые, еще несущие тепло, лучи покрывали медью стену леса на холме. Верхушки могучих корабельных сосен медленно покачивались на ветру. Заливчик, в котором расположились парильщики, был скрыт от посторонних глаз, со стороны турбазы его загораживал выдающийся в озеро мысок.

Пока Вовка наслаждался дивным пейзажем, пленка зашуршала, и из бани, выпучив глаза, пробкой вылетели красные, как вареные раки, индеец и майор. С воплями «Эх, хорошо!» они стремглав бросились в воду, оставив за собой клубы пара.

Неожиданно к Вовкиной спине кто-то прильнул. Тараканов догадался, что это Даша нежно прижалась к нему своей грудью. Вовка млел, замерев, от ее ласки. Затем девушка, не говоря ни слова, мягко отстранилась.

Вода в котелках кипела вовсю, и, сняв их с огня сучковатой палкой, Вовка бросил в каждый по пучку лесных трав: цветущие кустики земляники, листья малины, черники, брусники, крапиву и крохотную веточку можжевельника с молоденькой нежно-зеленой хвоей.

Рассевшись на выбеленном водой, ветром и солнцем бревне, которое волны выбросили на берег, компания смаковала ароматнейшее зелье и нахваливала лесную баньку.

Ксюша открыла новое косметическое средство. Сидя в бане, она натерла все тело горячим песочком, став похожей на чумазую мулатку. Зато после купания следы комариных укусов затянулись, а кожа стала необычайно гладкой и шелковистой.

В четвертый заход сауна превратилась в русскую баню. Вовка плесканул на шипящие камни травный чай, майор разогнал березовым веничком обжигающий воздух, после чего в дело пошли веники. В бане плавал опьяняющий березовый дух. Тараканов с удовольствием попарил Дашу, чувствуя, как под ударами веника звенит ее упругое тело.

После шестого захода Вовка в баню больше не полез, чтобы поберечь силы для танцев, а Серега с Димой, дорвавшиеся до новой игрушки, продолжали со всей дури хлестать друг друга.

Прихлебывая чаек с пряниками и медом, Тараканов ощутил, что его расслабленное тело потеряло вес.

Отдохнув с полчасика, веселая компания отправилась на вечерние танцы. Друзья вошли под своды шатра как раз к началу первого танца, Суры Любви, которую показывал Нарайянчик. В танце пропевалась суфийская мантра «Ишкала Мабуд Лила», что означает «Бог есть Любовь, Любящий и Любимый».

Артистичный Нурик с присущим ему юмором продемонстрировал значение этой мантры. Небрежно забросив гитару за спину, он сложил пальцы рук щепоткой, изображая клювы птичек. Затем медленно приблизил клювы друг к другу и произнес:

– Ишк это… – далее маэстро сделал паузу.

В следующий момент клювы соприкоснулись, и он издал губами громкий протяжный чмок. Публика рухнула от смеха.

В этот вечер Нарайян подарил всем шикарный еврейский танец «Хавену Шалом Алейхем», в котором танцующие, держась за руки, высоко подпрыгивали, тем самым смеясь над своими страданиями в театре иллюзий. Заводная мелодия этого танца, по непроверенным слухам, исполняемая на еврейских свадьбах, известна широким слоям российской общественности благодаря телепередаче «Что? Где? Когда?».

Подмигнув Тараканову с Юлькой и чудовищно коверкая русские слова, Нарайян объявил следующий номер:

– Для моих друзей из морозной Москвы исполняется зикр «Фри сьирка поу пьят рублэй»!

Вовка был на сто седьмом небе от радости: наконец-то он станцует любимый зикр, который стал его частичкой! Едва лишь Нарайян ударил по струнам и запел своим хрипловатым глубоким баритоном, как фонтан энергии вылетел из макушки Тараканова и взмыл ввысь. Вовка, каким он себя знал, перестал существовать, вместо него бушевал вихрь чистой энергии.

Фантастическая мощь низкой мужской партии гармонично переплеталась с проникновенностью и какой-то пронзительной, неземной красотой высоких женских голосов. Когда танцоры, взявшись за руки, молча стояли после зикра, с противоположного берега озера донеслась протяжная мантра местной буренки:

– Ммууууу!

В шатре разразился громовой хохот, и Вовка воскликнул:

– Создатель отозвался!

С той минуты и до конца слета мычание с другого берега являлось для Вовки большим «ТАКом» и означало полное одобрение высших космических сил.

Взрывная мощь Нарайяна смягчилась мистерией Императора Сверхтонких Вибраций – на арене появился Джон Абдулла Пукинс, эсквайр. Мастер выдал свой шедевр, красивейший христианский танец «Кирие Элеисон» (Господь милосердный). Этот танец вызвал эффект сатори, проникновения во что-то неописуемое.

Но самые сильные впечатления произвели на Тараканова ночные зикры американца Марка, шейха суфийского ордена.

Высокий белобрысый Марк, с добродушным лицом и носом картошкой, скорее походил на русского Ванька, чем на суфийского шейха. Но он врубил такую мощь в своих незатейливых, на одну ноту, зикрах, что потряс Вовку, да и многих других, до глубины души.

Ночные зикры начались после полуночи. Народу было немного, человек тридцать-сорок, в основном фанаты зикров, те, кто чувствуют энергию. Публика танцевала с воодушевлением часа два, и, несмотря на холодную ночь, к окончанию зикров футболки и штормовки были насквозь мокрыми от пота. Но усталости не было, наоборот, – необычный прилив сил и кристальная ясность сознания.

Особенно прошибло Вовку на сидячих зикрах, когда участники, держась за руки в кругах, мотали головой слева-направо и громко распевали мантры. Сердце и позвоночник раскалились до невероятной степени, и Тараканов погрузился в нескончаемый духовный оргазм.

Пиком энергетической накачки стал зикр обалденной силы, когда в одну мелодию вплетались три-четыре мантры, исполняемые одновременно. Получалось изумительной красоты многоголосье, которое постоянно менялось и играло разными оттенками тембров. От этого пения и ритмичных движений с концентрацией на полыхающем сердце Вовка погрузился в глубочайший транс. Он наполнился такой силой, что потом удивлялся, как физическое тело способно выдерживать подобные энергии.

Тропинка к этим состояниям была проложена еще через йогу, да и семинары Болеслава подготовили тело Вовки к неистовым потокам Силы, охватившим его с головы до ног и забросившим в глубины непознанного. Несколько раз во время ночного зикра Тараканов испытал совершенно запредельные переживания. Это был контакт с неведомым, с Бездной, в которую нырять страшно. Вовка стоял на краю и понимал, что еще шаг туда и исчезнет его личность, привычная раковина, – все это лопнет, как мыльный пузырь. Изменение будет необратимо. В этот момент перепуганный ум Тараканова завопил: «Нет, пока рановато, я еще здесь не наигрался!» и страх отбросил Вовку назад в привычный мир.