Безопасность непознанных городов - читать онлайн книгу. Автор: Люси Тейлор cтр.№ 51

Из грез его вывел насмешливо ласковый шепот за спиной. Узнав голос Филакиса, Брин вскочил на ноги с услужливостью верного пса.　

Филакис пригнулся, чтобы пройти через низкий дверной проем в коридор, где Брин мешал палачам непрошеными советами. Рыжевато-коричневый балахон Турка, сшитый из грубого, похожего на высушенную кожу материала, шелестел при каждом движении. Лицо выглядело отстраненным и мрачным, как у священника, пришедшего сказать несколько слов у ложа покойника.　

Брин задрожал, с рук и плеч крошками посыпалась тщательно нанесенная грязь. Он потупился, не желая смотреть в лицо задумчивому Турку, и стал ждать следующих указаний.　

Надеялся, что ему поручат убить женщину. Или, еще лучше, ребенка.

Увязнув в паутине собственных психопатических грез, Брин слушал вполуха, пока расписанные хной руки Турка не начертили заклинание в воздухе.　

Вспыхнул огонь, и Брин закричал от одного лишь его вида. Обожженное тело содрогалось в страхе, вспомнив былой ужас.　

Филакис опять взмахнул руками, и пламя, вытянувшись в длину, будто расплавленное ожерелье, слезинками закапало с его пальцев. К Брину жадно потянулись тонкие огненные щупальца.　

— Знаешь, — непринужденно начал Филакис, — однажды кто-то сказал, что ребенок, если дать ему достаточно силы, уничтожит мир.　

Брину было не до ответа, и Филакис продолжал:　

— Ты, друг мой, еще опаснее. У тебя есть определенная сила, но не хватает мозгов и самоконтроля, чтобы обернуть ее себе на пользу. Своенравие туманит тебе разум. Более того, с каждой каплей пролитой крови твой IQ падает. Понимаешь, о чем я, Артур? Догадываешься, почему я тобой недоволен? Обманывать меня недопустимо, понимаешь?　

Вообще-то, Филакис с таким же успехом мог обратиться к Брину на хинди, все равно тот ничего не понял. Пламя заворожило его, парализовав ужасом.　

— Ты убил женщину в пустыне, как я просил? Убил, Артур?　

Брин так яростно кивнул, что со лба слетели капли пота. Филакис брезгливо отступил. Однако пламя не отступило, а красными змеями устремилось к ногам Брина.　

— И какую именно женщину ты убил? Вэл? Отвечай!　

— Прекрати! — захныкал Брин. — Прекрати же. Убери огонь!　

— Ты ведь не убил Вэл? — Филакис почти чувственно вздохнул. — Ты убил другую женщину и мальчишку, причем никак передо мной не провинившихся. Либо огонь, от которого я тебя спас, поджарил тебе мозги, либо ты неспособен убить милосердно, тем более ту, кого я попросил. Ты ненавидишь ее слишком сильно, да? И любишь слишком сильно. Наверное, ты посчитал меня слабаком, услышав «безболезненно». Как же ты недооцениваешь меня, Артур! Как не видишь, что я тебя испытываю!　

Брин, закрыв лицо, затрясся от страха.　

— Ты ослушался меня, Артур. Я проверил твое послушание, и оно оказалось столь же ограниченным, как твой разум. Как же ты меня разочаровал!

Филакис поднял руки. Огонь взмыл, как чудовищный феникс полыхнув в лицо Брина. Тщательно нанесенная грязь запеклась на коже начала трескаться от жара и посыпалась на пол, будто осколки разбитого кувшина. Брин, рыдая, бросился к ногам Турка.　

Филакис перешагнул через его распростертое тело.　

— Что ж, поскольку ты неспособен убить твою приятельницу Вал так, как я попросил, придется заняться ей самому. — Сделав паузу, он одарил Брина жуткой улыбкой. — Безо всякой чуши о быстрой и безболезненной смерти, разумеется. Насчет этого я просто шутил.

С седла вьючной лошади свешивался труп молодой женщины с белокурой косой.　

Вэл повернулась на собственной кобыле и потянула запасную за поводок. Та, недовольно заржав, поравнялась.　

Наклонившись, Вэл подтащила соломенную циновку с трупом ближе к середине лошадиной спины. Тело крепилось с помощью веревок, и кожаное седло поскрипывало от трения с ними. Кобыла в очередной раз качнула головой, отгоняя войско назойливых мух, что, жужжа, ненадолго снялись с места и вскоре вернулись ради ее мрачного груза и влаги в глазах и во рту.　

Вэл отвинтила крышку фляги и, запрокинув голову, хлебнула воды. Несмотря на недолгое путешествие, природа разительно поменялась. Теперь вместо прожаренных солнцем скалистых низменностей вокруг тянулись промозглые северные склоны Атласских гор. Временами вдали показывались каменные домики с навесами от дождя. Когда Вэл проезжала рядом с одной такой деревушкой, бородач в белом муслиновом тюрбане предложил ей на ужин двух голубей. Вэл отказалась. Любопытно, догадался ли мужчина о природе груза по очертаниям свертка?　

Время клонилось к полудню, и небо затянули плотные облака-дирижабли. Пробиваясь сквозь них, косые солнечные лучи подсвечивали янтарем высокий зубчатый хребет впереди, похожий на силуэт огромных американских горок.　

Вблизи стали видны зеленые холмы, что переходили в цепь отвесных скал с голыми темными вершинами, похожими на стершиеся от старости зубы. Лошади заартачились, и, подгоняя их, Вэл задалась вопросом, насколько правы те, с кем она разговаривала в Городе. Действительно ли паломничество в горы к некрофилам, если у тебя нет соответствующих вкусовых пристрастий, так уж глупо и достойно лишь жалости и осмеяния?　

Труп молодой женщины был подарком. Вэл предупредили, что с пустыми руками ехать в горы неблагоразумно, причем советовали привезти кого-то миловидного и не слишком тухлого. Чем красивее, тем лучше конечно, но не многие в Городе умирали, сохранив привлекательность. Большинство угасало от истощения, превращаясь в худющих старых развалин, племя этаких плотоядных богомолов с покрытой коростой кожей, оторванное ото всякой реальности, кроме собственного искаженного видения мира.　

Смотря на зеленые холмы вверху, Вэл размышляла о странном наваждении, что привело ее в Город, и о втором наваждении — Маджиде, — которое удерживало ее от попыток выбраться. Она потянулась к курильнице в кармане одежды и, чтобы успокоиться, потерла зашитое в него каменное яйцо.　

Пламя из этой курильницы перенесло ее сюда. Возможно, с его помощью удастся вернуться в Тарудант.　

Разумеется, когда она отыщет Маджида и тот согласится с ней возвратиться.　

После убийства Миры она вернулась в Город, чтобы расспросить о Маджиде и восстановить едой и отдыхом силы, подточенные суровой жизнью в пустыне. Как и раньше, от простых скитаний по запутанным улицам становилась сверхчувствительной кожа и тело вспыхивало желанием, словно по нему шарят жадные руки. Даже нечто обыденное: ярко-окрашенные пряности, кучки сухой травы, которой берберские женщины чистят зубы, и пахучее ферментированное масло, смен, — по-прежнему чуть ли не завораживало будимой им чувственностью. Минуты летели равно незаметно и за созерцанием горшка, полного яблок и маслин в медовом соусе, и за упоительной птичьей трелью, и под восхищенным взглядом любовника.