Обручённая со смертью. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 50

– Настя, ты в порядке? Не ранена?

Только я не понимаю о чём он спрашивает. Неосознанно тяну к нему руки, больше не в состоянии себя сдерживать, хватаю его за плечи и шею и начинаю реветь в голос. Трястись, подвывать, надрывно всхлипывать. Стоило ему лишь подхватить меня с пола, поднять, как невесомую пушинку, крепко прижать к себе и всё… Плотину окончательно прорвало.

– Ну всё! Уже всё позади. Тише… тшшш…

Если бы это было так просто. Взять и по желанию отключить эту долбанную истерику. Но мне не помогают даже эмоциональные перенастройки Астона, хотя без них меня бы по любому довели до ручки. До потери сознания уж точно. А так… Я просто реву и ошалело оглядываю из-за плеча Адарта во истину жутчайшую картину – воплощённый в реальность Апокалипсис. Разрушенную чуть ли не до самого основания огромную комнату-зал, в которой меня не так уж и давно пытались откормить экзотическими яствами за не менее экзотическим столом. Только теперь по её центру в когда-то таком красивом полу красовались одна в одной две внушительные вмятины и в эти вмятины быстро стекала кровь. Правда, мой взгляд вскоре зацепился за совершенно иной элемент этой убойной композиции. За лежащую на боку огромную голову Уль-Раха с раскрытыми чернющими глазами. И меньше, чем через четыре-пять секунд её начали покрывать потянувшиеся с разломленного паркета световые «червячки», яркие точки и ломанные линии. Они принялись вспыхивать практически везде и повсюду, где Астон с Самойловым успели оставить свой весомый след при обоюдной попытке обоих противников снести Палатиум к чёртовой бабушке.

Я даже всхлипывать перестала, не в состоянии отвести восхищённо-шокированного взора с происходящего высокотехнологичного чуда. Палатиум не просто восстанавливался или регенерировался за считанные секунды, но и втягивал (а может и всасывал) чужеродную органику, расщепляя её мгновенным (не удивлюсь если и термоядерным) синтезом. О пережитом ужасе было забыто едва ли не сразу, ведь его прямо на моих глазах на веки вечные стирали из памяти окружающих стен. И чересчур уж быстро. Когда Адарт вносил меня в спальню, от головы Уль-Раха оставалась уже одна макушка, покрытая неоновой сетью светового «фильтра», который продолжал затягивать останки обожаемого всем нашим медучилищем препода в практически полностью восстановившийся пол. Про его же кровь, кишки и другие части тела говорить было уже нечего – от них тоже не осталось ни единого следа.

– Ничего себе!.. – выпалила я уже где-то в спальне на последних всхлипах, наконец-то сумев выдавить из себя хоть что-то членораздельное и осмысленное. – Более идеального избавления от улик и следов преступления и представить себе невозможно. Теперь понятно, как вы за собой подчищаете.

Тут уж во истину ведать не ведаешь, когда и чем тебя вначале прибьёт до состояния безмозглой куклы, а потом выдернет обратно, создавая ложный разрыв с реальностью и прежними представлениями о привычных вещах. Поди теперь докажи, что всё тут недавно случившееся на самом деле имело место быть, а не является вложенной в мою голову гипнотической иллюзией. Что называется, либо принять всё, как есть, либо стукнуться покрепче лбом о стену и признать себя невменяемой. Хотя, единственное доказательство о произошедшем убийстве всё ещё оставалось неизменным, напоминая о себе почти что высохшей кровью убитого, которая теперь стягивала мою кожу неприятной липкой плёнкой. И, кажется, несколько капель попало мне в рот. По крайней мере, я только сейчас заметила лёгкий привкус железа и чего-то ещё, чем-то похожего на «ментоловое» послевкусие от какого-то лекарства. Ещё одно неоспоримое доказательство о реально пережитом безумии.

Адарта тоже можно частично за него посчитать. Тоже облитого (но более обильно) чужой кровью с головы до пят, но абсолютно не мешающей ощущать под своими руками знакомый рельеф его невероятно сильного тела и тех исключительных особенностей, присущих лишь ему одному и моим на них восприятиям. А то, как меня окутывало его невидимой, «бронёй» ментальной защиты, проникающей под кожу долгожданной анестезией и мгновеннодействующим успокоительным… Тут уж хотелось поверить в навязанную иллюзию случившегося едва не до истерики. Ну не могло со мной такого произойти в принципе! Стать свидетелем настоящего убийства? А, главное, кого? Моего собственного преподавателя, выявившегося вовсе не человеком? И после такого хотите, чтобы я оставалась в здравом уме и трезвой памяти? Хотя, просыпаться почему-то совершенно не тянуло. Даже под убийственным гнётом психического стресса, зудящего под кожей ирреальными ощущениями куда более сумасшедших эмоций.

При чём, я не заметила, когда меня начало трясти от отсроченной реакции.

– Это не меняет того факта, что преступление было совершено. – Адарт ответил не сразу, но всё же ответил, и опять в его голосе, кроме знакомых ноток бездушной пустоты, я услышала что-то новое. Вернее, почувствовала, наконец-то обратив внимание на те явственные изменения, что с ним произошли. И, похоже, меня крыло сейчас не только моими личными переживаниями.

– И что?.. Тебя могут как-то вычислить?

– Учитывая, что я убил одного из кровных врагов цессерийцев, с которыми у нас вроде как официальное перемирие?..

Астон занёс меня в ванную, и я вдруг поняла, что он собирается меня отпустить. Сердце полоснуло безжалостным лезвием необъяснимого страха. Даже прекрасно понимая, что это было нужно сделать, чтобы меня раздеть и выкупать, я всё равно ничего не могла поделать с парализовавшей меня паникой. Она просто меня атаковала, вместе с усилившейся дрожью и тем фактом, что на месте Адарта мог быть сейчас Самойлов. А если бы сейчас я наблюдала, как Палатиум поглощает останки Найджела?..

– Ты мне ничего про них рассказывал.

Но неизбежное всё-таки случилось. Астон поставил меня на пол, не смотря на мои тщедушные попытки вцепиться в него ещё крепче. В этот раз я смотрела в его лицо, с жадностью считывая до боли родные черты, расписанные по бледной коже багряными дорожками подсохшей крови. И чем больше я в них вглядывалась, тем болезненней сжималось моё сердце от сводящего с ума осознания, что изменились мы оба и совсем не так, как ожидали или хотели. Это изменение не зависело от наших желаний, оно просто существовало, или, скорее, жило всё это время в нас в выжидании подходящего часа. А дождавшись, тут же разрослось буйным цветом, пустив намертво вросшимся корнем вглубь наших ничего не подозревающей сущностей (настолько глубоко, насколько это возможно). И если бы я при этом не чувствовала происходящие с Адартом эмоциональные метаморфозы, то чёрта с два я бы так к нему сейчас тянулась.

– Для этого нужен не час и не два, а, как минимум, недели.

– А вкратце, никак? – прекрасно понимаю, что в таком виде и после только что пережитых потрясений, требовать от Астона незамедлительных объяснений – самое нелепое из всего, что вообще могло прийти мне в голову, но ничего поделать с собой не могу. Мне слишком страшно, буквально до чёртиков. Поэтому мне нужно, чтобы он что-нибудь делал. Говорил и обнимал, укачивал и успокаивал. Не важно, скажет ли он мне правду или нагло солжёт, главное, чтобы ему удалось убедить меня, что всё не так ужасно, как есть на самом деле. Что всё тут случившееся – лишь единичный случай и ничего подобного больше никогда не повторится. Нам ничто не угрожает, внешний мир и его бесчинствующие ужасы нам не страшны. Мы закроемся здесь от всех и вся, и никто нас более не потревожит. Не посмеет! Ведь так?