Лицо в зеркале - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 41

Вместо виниловых коконов тела запаковали в свободные белые саваны. Если бы не холод и не запах, они вполне могли сойти за посетителей дорогого оздоровительного центра, решивших прилечь в сауне.

При жизни редко кто из них мог побаловать себя такой радостью. Если кому-то, уж непонятно как, и удалось бы проникнуть в оздоровительный центр, охра-

ни гут же выставила бы его за порог, предупредив, что в следующий раз придется долго поправлять здоровье coвсем в другом месте.

На полках лежали неудачники. Все они умерли одинокими и никому не нужными.

По закону умершие насильственной смертью обязательно подвергались вскрытию. Как и те, кто стал жертвой несчастного случая, вроде бы покончил с собой, умер от не установленной заранее болезни и по непонятным, а потому подозрительным, причинам.

В любом большом городе, особенно таком плохо управляемом, как современный Лос-Анджелес, тела чисто поступали в морг в большем количестве, чем их могла обработать служба судебно-медицинского эксперта, сотрудники которой вкалывали не разгибаясь. Приоритет отдавался жертвам насилия, возможным жертвам медицинских ошибок и покойникам, родственники которых требовали выдать им останки усопшею для захоронения.

Бездомные бродяги, личность которых зачастую не удавалось установить, их тела находили в темных проулках, в парках, под мостами, умершие от передозировки наркотиков, холода или жары, а то и просто из-за цирроза печени, могли лежать здесь несколько дней, неделю, а то и больше, до тех пор, пока патологоанатомы успевали провести хотя бы беглое вскрытие.

В смерти, как и в жизни, обитатели общественного дна обслуживались в последнюю очередь.

У двери висел настенный телефон, заботливо установленный словно бы для того, чтобы кто-то из покойников мог при необходимости заказать пиццу.

Но большинство телефонных аппаратов обеспечивали только внутреннюю связь. Лишь шесть линий имели выход в город.

Корки набрал номер сотового Романа Каствета.

Роман, патологоанатом, работающий в службе судебно-медицинского эксперта, только что вышел в ночную смену. И наверняка находился в одном из секционных залов, готовясь приступить к вскрытию.

Ответил он после третьего звонка. Представившись, Корки спросил: «Догадайся, где я?»

— Ты забрался в собственный зад и не можешь оттуда выбраться, — предположил Роман.

Его отличало нестандартное чувство юмора.

Более года тому назад они познакомились на встрече анархистов в университете, где преподавал Корки. Еду давали посредственную, спиртное разбавляли, цветы навевали тоску, но компания подобралась что надо.

— Хорошо, что это не телефон-автомат, — продолжил Корки. — Мелочи у меня нет, а здешние бедолаги не могут одолжить мне четвертак.

— Значит, ты на заседании факультета. Самые жадины — ученые, которые обличают капитализм, купаясь в деньгах налогоплательщиков.

— Некоторым может показаться, что в твоем юморе слишком уж много жестокости, — в голосе Корки прозвучали столь нехарактерные для него стальные нотки.

— Они бы не ошиблись. Жестокость — мое кредо, помнишь?

Роман был сатанистом. Да здравствует Принц Тьмы, и все такое. Не все анархисты были еще и сатанистами, но многие сатанисты считали себя и анархистами.

Корки знал одну буддистку, которая при этом была анархисткой, очень противоречивую молодую женщину. Но огромное большинство анархистов, и Корки мог подтвердить это по собственному опыту, были атеистами.

Потому что истинные анархисты не верили в сверхъестественное, ни в силы Тьмы, ни в силы Света. Сила разрушения и новый, лучший порядок, который возникнет на руинах прежнего, вот что составляло основу их веры.

— Учитывая сущность твоей работы, мне представляется, что не только ученые жируют на деньгах налогоплательщиков. Что вот вы здесь делаете в ночную смену? Играете в покер или рассказываете страшные истории о призраках?

Роман, похоже, слушал вполуха. Слово здесь он не уловил.

— Подтрунивание — не твоя сильная сторона. Давай к делу. Что тебе нужно? Тебе всегда что-нибудь нужно.

— И я всегда за это хорошо плачу, не так ли?

— Способность расплачиваться наличными и в полном объеме я всегда полагал высшей добродетелью.

— Вижу, что вы решили крысиную проблему.

— Какую крысиную проблему?

Два года тому назад пресса подняла дикий вой по поводу антисанитарии и засилья крыс как в этой комнате, так и во всем здании.

— Должно быть, с крысами вы справились. Я вот оглядываюсь и не вижу ни одной кузины Микки-Мауса, отгрызающей чей-то нос.

Последовала короткая пауза, свидетельствующая о том, что собеседник Корки не мог поверить своим ушам.

— Ты не можешь быть там, где, я думаю, ты находишься.

— Я именно там, где ты и думаешь. Самодовольство и сарказм, ранее слышавшиеся в

голосе Романа, испарились, как дым. Их заменила тренога.

— Как ты мог туда пройти? Ты не имеешь права. Тебе нечего делать в морге вообще, а особенно там.

— У меня есть пропуск.

— Черта с два.

— Я могу уйти отсюда и прийти к тебе. Ты в секционном зале или в своем кабинете?

Роман перешел на яростный шепот:

— Ты рехнулся? Хочешь, чтобы меня уволили? — Я хочу сделать заказ.

Недавно Роман передал ему банку с консервантом органики и десятью обрезками крайней плоти, которые он срезал с трупов, предназначенных для кремации.

Корки переправил банку Рольфу Райнерду с четкими инструкциями. И Райнерд, несмотря на патологическую глупость, смог упаковать банку в черную подарочную коробку и отослать Ченнингу Манхейму.

— Мне нужно еще десять.

— Ты не должен приходить сюда, чтобы поговорить об этом. Вообще не приходи сюда, идиот. Звони мне домой.

— Ядумал, ты оценишь шутку, посмеешься.

— Господи Иисусе, — выдохнул Роман. — Ты же сатанист, — напомнил Корки.

— Кретин.

— Послушай, Роман, где ты сейчас? Скажи, как мне пройти к тебе. Есть одно дельце.

— Оставайся на месте.

— Ну, не знаю. У меня начинается приступ клаустрофобии. И мне мерещатся призраки.

— Оставайся на месте! Я подойду через две минуты.

— Я только что услышал какой-то странный звук. Думаю, один из трупов ожил.

— Живых там нет.

— Я уверен, что парень в углу что-то сказал.

— Тогда он сказал, что ты идиот.

— Может, вы по ошибке действительно затащили сюда живого. У меня мурашки бегут по коже.