Последняя жертва - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Трифонова cтр.№ 96

– … А кроме этого, он начал резать ещё живого человека. После того, как его повесил, – Шапошников заговорил об этом, когда Георгий уже готов был, наплевав на всё и всех, выйти отсюда, подальше от рассуждений о судьбе пропавших. – Когда этот парень, Рашид, докладывал нам, как жертва стала тряслась…

– Позвольте вмешаться, – теперь со стула поднялся сидевший рядом с Юрой крупный, плечистый мужик средних лет, сквозь тёмные волосы и густую щетину которого обильно проступала седина. – Я – заведующий отделением судмедэкспертизы, – представился он. Голос у него был грубый, громкий и авторитетный. – Хочу пояснить некоторые особенности наступления смерти при механической асфиксии. Перед тем, как человек окончательно умрёт, он проходит через несколько стадий. И вот: после короткой предасфиктической наступает стадия одышки, когда скопившийся углекислый газ начинает угнетать центральную нервную систему. Она длится примерно две минуты, после чего идёт стадия судорог. Это я к чему? – занудствовал он. – Просто когда тот парень пересказывал всю картину, я сразу подумал об этом, а не о том, что повешенный дергался из-за боли.

– Но он стал резать его ещё живым, – возразил доцент. – Возможно, ему было важно сделать это до наступления смерти, чтобы увидеть мучения – как он делал каждый раз, убивая.

– Или он торопился произвести впечатление на остальных, потому не стал тянуть, – присвистнул Гена. – Кстати, странно, что никто из них не брал хоть какое-то оружие. Я имею в виду поражающее на расстоянии – пистолет, ружьё, да хотя бы долбанный травмат. Ладно, возможность встретить убийцу родных при таком розыске была не так уж и велика. Но ведь мало ли кто ещё мог попасться у них на пути – например, дикие звери?

– Может, оно у них и было, но в состоянии шока никто ничего не сделал, – предположил Шапошников. – Не забывайте, они ведь не полицейские, не военные, а просто обычные люди: не все в такой стрессовой ситуации могут среагировать должным образом.

– Что он хотел этим сказать? – вдруг прозвучал робкий голос Вани Прокопова, сидящего на одном из стульев около двери. – Этот маньяк. За-зачем он убил этого парня?

– Зачем? – задумчиво произнёс Александр после небольшой паузы. – Думаю, таким образом он хотел лишний раз причинить боль родственникам убитых им девушек – а также, возможно, отпугнуть людей от самодеятельности. Это лишний раз говорит говорит о его выраженных садистских наклонностях.

Гоша увидел, что выражение лица Ивана после полученного ответа стало более напуганным и серьёзным.

– Вернёмся же снова к психологическому портрету убийцы, – пыхтел дальше профайлер. – Вероятно, по характеру он одиночка – при этом неважно, есть ли у него своя семья. Вот друзей точно не может быть – максимум приятели, с которыми он поддерживает ровные отношения. Профессия, скорей всего, самая обычная: учитель, врач, продавец, рабочий – рядовой сотрудник, не занимающий высокой должности – маньяки редко бывают начальниками и директорами, ведь подобный уровень ответственности на работе может помешать им всецело отдаваться любимому делу. Со вкусом и душой, так сказать. На это попросту не хватит ни времени, ни сил. Нет, чаще всего они живут как самые простые люди – добросовестные, порядочные работники с примерным поведением. Но настоящая жизнь для них заключается в другом. Они всецело погружаются в свое увлечение, как в другую реальность – как художники, писатели и музыканты, к примеру, во время создания очередного шедевра.

– Только они маньячат, – хмыкнул Гена.

– Да. И вот такой, к примеру, Вася, придя со службы и уделив определённое внимание жене и детям, отправляется в своё уединенное место – подвал или бункер, где он держит своих жертв, и совершает с ними ужасные вещи. А спустя некоторое время просто избавляется от очередного трупа. Потом он какое-то время не проявляет активности, продолжая жить, как обычно, смакуя детали убийства и всего предшествующего ему. Только когда эмоции по этому поводу ослабевают, он отправляется за новой жертвой, чтобы снова их получить, – Шапошников отошёл дальше к экрану. – И здесь можно предположить, что у данного преступника имеется ещё и гипотимия – стабильно сниженный эмоциональный фон. Только убивая, он может восполнить этот дефицит. Должно быть, когда-то в ранней юности он испытал сильное удовольствие от причинения боли, и эта патологическая доминанта закрепилась в нем.

– А можно вопрос? – спокойным голосом произнёс Костомаров. – Сейчас пропали уже трое. Как вы думаете, могут ли в ближайшее время быть ещё жертвы?

Паренёк задумчиво почесал подбородок.

– Смотря, какое он получил насыщение. Учитывая, что перерыв между похищениями не такой уж и большой, то, может, в этот раз ему потребовался более мощный фактор для его получения. Но есть ещё кое-что…

– Что? – громко спросил Георгий. Он и сам не заметил, как поднялся со своего места, до боли сжав в кулаках пальцы и испытывая сильное желание оказаться где угодно, но только не здесь. Сколько он слышал и сколько раз ещё придётся услышать, что они считают Ксюшу погибшей?

Шапошников задумчиво посмотрел в сторону, а затем снова на всех, и сказал:

– Я располагаю информацией, о которой все мы уже, я так полагаю, знаем: следствие подозревает, что данный преступник орудует в Сертинске уже не первый год. Подобные случаи происходили и раньше.

Судя по виду некоторых удивлённо переглянувшихся лиц, Гоша понял, что об этой версии знали явно не все.

– Но раньше за ним не водилось демонстративных убийств, подобно вчерашнему. Как и интервалы в похищениях были более длительными. Это говорит о том, – выдохнул он, – что его психическое состояние меняется. Он становится всё менее способным контролировать себя и… более опасным.

По залу пробежал шумок. Кто-то переглядывался между собой, кто-то шептал что-то соседу, а некоторые просто мрачно глядели вперёд. Гоша увидел, как потемнело лицо следователя Петрова, а светловолосый Иван Прокопов тихо охнул на своём стуле.

– Есть ещё вопросы? – Александр обвёл глазами зал.

Все разом притихли. Несколько секунд, казавшихся вечностью, никто не промолвил ни слова, и Гоша уже решил, что молодой доцент сейчас закончит выступление, но тут внезапно раздался бас мужчины с лысой головой и безукоризненно гладком чёрном смокинге, сидевшего на одном из стульев, выставленных в линию у окна.

– У меня вопрос. Помните, вы говорили про тип убийц, которые считают, что они делают мир лучше, избавляя его от ненужных людей или что-то вроде того, а потом прибавили, что этот маньяк тоже может к нему принадлежать?

Шапошников кивнул.

– Как вы считаете, кого он считает недостойными жизни?

– Ээээ… это было просто предположение, – он поправил очки. – Прежде всего, он относится к первому типу – садисту. А тот… Мы ведь пока точно не знаем, какие мотивы преследует маньяк, помимо своего удовлетворения. Так как между всеми пропавшими не было ничего общего, кроме пола, можно предположить, что у него ненависть ко всем женщинам в целом. На данный момент это все.