Последняя жертва - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Трифонова cтр.№ 179

Не полностью – часть подробностей из них выветривается, подобно дыму из сгоревшего дерева или пузырьков из газированной воды, но всегда оставляя основу, в каждом индивидуальном случае бывающей разной – будь то выжженная дыра или сладкое послевкусие.

Всё имеет следы. Мы способны переживать не только реальные, но и вымышленные события. Пусть в том и другом случае разница между силой эмоций, бесспорно, есть – их объединяет то, что оба не оставляют нас равнодушными. Ведь человек может испытывать радость, беспокойство и горе от потери как по отношению к настоящим людям, так и посторонним – и даже вымышленным персонажем. Постоянно, во множествах примерах по всему миру, люди вновь и вновь доказывали, что это так. И наш великий дар – способность испытывать самые разнообразные чувства – делает нас людьми.

Как просто представить в своей голове то, что ты хочешь. Добавить немного волшебства, отключиться от постоянно твердящих отовсюду голосов, пытающихся убедить тебя в неосуществимости твоего желания – и оно сбудется. А если и нет, то всё равно останется вера. Вера – великая утешительница людей.

Ксюша хотела бы верить в то, что Артём не умер. Он просто ушёл в другое место.

– Ему уже ничего не поможет, Ксюша.

Нет. Она не хотела этого слышать. Но какой-то частью своего сознания понимала, что это правда. Он ушёл, ушёл в вечную темноту, оставив её, разрушенную на куски, словно бетонную плиту. Боль, как чёрная дыра, высосала изнутри все ощущения, и осталась одна пустота. Когда какие-то люди выводили её из здания, задавали непонятные вопросы и хлопотали вокруг, Ксюше было всё равно. Ни на что не обращая внимания, она даже не помнила, как и куда шла, и где оказалась. Тело и конечности ощущались какими-то ватными, словно всё это принадлежало не ей. Голова болела, но не так, как совсем недавно – слабее и отстранённей, будто импульсы в нервных клетках тоже в опустошении затихли.

Она не сразу поняла, что кто-то рядом обращается к ней. Но некий внутренний сигнал сам автоматически распознал в этом голосе что-то до дрожи знакомое. На секунду Ксюша подумала, что это может быть Артём, но возникший было эмоциональный порыв тут же угас. Артём не может быть с ней, потому что его тело лежало сейчас в развалинах здания, в котором и он, и его мать когда-то были счастливы. А больше никого из близких здесь быть не может. Никто не знает, что она отправилась сюда. Ни дядя, ни племянник, ни даже её несчастный муж…

– Ксюша…

Нет, этого не может быть. Её глаза и уши определённо врали. Как Гоша мог сейчас оказаться рядом с ней? Он ничего не знал – притом она сама выгнала его две недели назад. Не мог же он взять и найти её…

Нет, мог. Он не раз уже это доказывал. Гоша, уверенно врывающийся в самые страшные её кошмары, и уводящий из них – несмотря на её сопротивление. Несмотря на то, они не желали её отдавать. Почуяв в ней темную сторону, чудовища тянули к ней свои лапы, высунутые из манящей чёрной бездны, полной страшных неизведанных тайн…

Также, как и сама Ксюша, не осознавая, пыталась вытащить погрязшего в ней Артёма, но не смогла.

И сейчас Гоша, несомненно лучший, вновь пришёл к ней, спас от самой себя. Он был рядом: обнимал, гладил, говорил успокаивающие слова, к которым Ксюша едва прислушивалась: было достаточно одного его голоса и присутствия. Зарывшись лицом в его куртку, она поняла, что сейчас это было для неё самым надежным убежищем от всего мира. «Они не покидают нас…»

Реальность снова начала расплываться. Всё, что произошло потом, пролетело пленкой смутно мелькающих кадров. Они куда-то шли, потом ехали, потом её обследовали какие-то доктора. Помимо болезненного укола в вену локтевой ямки Ксюша запомнила только один момент – но её психосенсорная система настолько истощилась, что была не в силах ответить на это эмоциями. И уж тем более, размышлять. Лучше перенести на потом.

Всё это время Гоша ни разу её не покидал – а Ксюша не отпускала его, и больше ни на кого не смотрела.

Потом они снова куда-то поехали. И в дороге, смотря на восходящее вдалеке солнце, Ксюша заснула. В промежутке, началом которого было смыкание ею тяжёлых, опухших от слёз и бессонной ночи век, а окончанием – сон, в её памяти всплыла последняя глава новой книги, и – теперь она знала – окончательно верный вариант концовки. Потому что он, написанный раньше этой ночи, каким-то непостижимым образом перекликнулся с тем, что Ксюша сегодня узнала.

«Вера великая утешительница людей…

Алёна знала, что её родные навсегда останутся в её памяти. Мама, папа, Ева. Фирменное мамино блюдо – зажаренные в особых специях свиные медальоны, которые она торжественно подавала на каждый праздник. Мамин фартук с ужасным изображением красных роз – подарок папы к какому-то восьмому марта, и мягкие руки, пахнущие лавандовым кремом. Улыбка папы, и то, как он всегда поправлял галстук. Как сердился, когда она или Ева заглядывали к нему в кабинет, когда он работал, и как был счастлив выбираться с дочками в парк – покупал им сладкую вату и визжал от восторга во время поездки на американских горках, крепко сжимая Еву. Как мама советовала ему уводить детей подальше от киосков с игрушками, где сестрёнка постоянно начинала выпрашивать себе очередную. Весёлый смех Евы. Её открытки, которые сестрёнка, едва научившись рисовать, подбрасывала Алёне под кровать – беспорядочные синие, фиолетовые и жёлтые росчерки фломастерами, выходившие за контуры цветочных лепестков, заботливо нарисованных мамой в качестве помощи. Вечно разбросанные по всему дому шоколадки сестры, на которые постоянно наступали она и папа. Алёна вспомнила, как ругалась на Еву, когда один из батончиков, брошенный прямо на её вещи, растаял и испачкал их… Если бы малышка сейчас оказалась жива, Алёна обняла бы её, и сказала, что всё это сущие пустяки.

После смерти Лыткина сосущая чёрная пустота, присутствующая в ней всегда после той жуткой ночи – в которую канула вся её семья и нормальная жизнь (а теперь и сам маньяк) – начала постепенно затягиваться. Алёна знала, что на её месте образуется шрам – уродливый, безобразный и неизменно болезненный Он никогда не затянется, и время от времени сквозь багровые края тканей через него будут просачиваться тонкие струйки дыма, которые, превратившись в ужасные очертания, станут беспокоить её в моменты, когда Алёна будет наиболее уязвимой. Она только надеялась, что с каждым штрихом старательной резинки под названием «время» шёпот призраков прошлого будет становиться всё тише и тише.

Алёна обернулась. Лёша, заметив, что она на него смотрит, мягко улыбнулся ей, и обнял ещё крепче. За месяц, минувший с тех пор, как Шилов получил ожоги всех конечностей, пытаясь спасти из подожженного Романом своего дома брата, и в тот же день вытащив из его лап Алёну, его физические раны – так же, как и её, почти зажили, чего нельзя сказать о душевных Они поцеловались. Её правое предплечье, всё ещё забинтованное после вывиха, произведенного Лыткиным, кольнуло. Взглянув ещё раз на безоблачно-голубое летнее небо, Алёна закрыла глаза, уютно устроившись у любимого на груди. Трава на зелёном лугу, где они сидели, была мягкой, а солнце ласково щекотало лицо, отвлекая от ненужных мыслей.