Обжигающая тишина - читать онлайн книгу. Автор: Лорет Энн Уайт cтр.№ 22

Я растерянно стою перед дверью. Это именно та дилемма, ради которой я призывала дух моей сестры. За последние несколько лет мы редко встречались, но каждый раз, когда мне была нужна помощь, София была рядом со своими мудрыми советами. Горечь утраты настолько велика, что у меня перехватывает дыхание. Моя мать умерла, когда мне было восемь лет – столько же, как и Куинн сейчас. Поэтому я отчасти понимаю ее душевную боль. София, на одиннадцать лет старше меня, приняла роль матери. Мне хочется, чтобы Куинн позволила мне сделать то же самое для нее. Я борюсь со слезами. Я очень устала, вот и все. Завтра утром я буду сильнее и сообразительнее. Мы уедем отсюда.

Я принимаю обжигающе горячий душ и вычищаю дневную грязь из волос, но все равно не могу избавиться от холода в костях. Наношу дезинфицирующий крем и пластырь на маленький порез над бровью и сушу волосы. Надеваю тренировочный костюм и спускаюсь вниз в носках. Покормив Трикси, я направляюсь к камину.

Я опускаюсь на колени со скатанной старой газетой руках, поджигаю бумагу, потом растопку и кладу дрова. Глядя на пляшущие языки пламени и слушая тихое потрескивание, я думаю о дровах, которые мы с Трэем рубили и складывали в поленницу перед отъездом на Бали. Удивительно, как быстро все развалилось. Появление Куинн послужило катализатором, но были гораздо более важные обстоятельства. Мне приходят на ум его слова:

«Знаешь, я всегда думал, что ты до сих пор неравнодушна к нему. Что ты не можешь отречься от него, несмотря на то что он сделал».

Я встаю и расхаживаю по гостиной, сожалея о том, что не купила жалюзи для панорамных окон, выходящих на темный сад, лодочный эллинг и озеро. Восходит луна, подсвечивая гребни волн пенистым светом. Сегодня вечером с березы облетели последние листья, и голые ветви пялятся в небо, как скрюченные пальцы.

Я потираю ладони и думаю о супе. Но мне тоже не хочется есть. Вместо этого я наливаю виски из бутылки бочковой выдержки, оставленной Трэем. Беру бокал и устраиваюсь у огня в дедовском кресле с ноутбуком на коленях.

Потягивая виски, я ищу газетные статьи и комментарии о суде над Джебом и о его недавнем освобождении. Я кликаю по заголовку «Ванкувер Сан» трехдневной давности и снова читаю резюме судебных слушаний и последние усилия «Проекта Невиновности» по опровержению его обвинения. Согласно статье, юристы проекта UBC заявили, что личный адвокат Джеба имел в своем распоряжении, но не предоставил доказательства наличия ДНК другого мужчины на окровавленной толстовке, обнаруженной в его автомобиле. В кармане толстовки находилась пустая пачка «наркотика для изнасилований». Кроме того, толстовка была добавлена к уликам позже, чем остальные вещи из автомобиля Джеба. Полиция заявляла, что это техническая ошибка и что следы чужой ДНК не оправдывают Джеба. Но судья отменил приговор на основании разумного сомнения, постановив, что первоначальные свидетельства не были приняты во внимание.

Однако при этом судья не объявил Джеба невиновным. В результате, как написал один бойкий репортер, насильник оказался на свободе.

Я навожу курсор на фотографию, нажимаю клавишу, и лицо Джеба занимает весь экран. Смуглый, чувственный, молодой Джеб. Именно такой, каким я знала и любила его. Смешливые ирландские глаза его отца, иногда озорные и завлекающие, а порой исполненные глубокой тайны и печали. Вид этих глаз заставлял меня таять, посылал мурашки по коже. Я пью виски и чувствую, как в груди разливается теплота, но даже теперь его глаза на фотографии делают это со мной. Боже, как мне быть? Как избавиться от этих противоречивых, искаженных воспоминаний? От этих чувств? Нелегко описать глубину того, что я когда-то чувствовала по отношению к Джебу. Думаю, лишь немногие могут понять, что было между нами.

Когда он появился в начальной школе Сноу-Крик, я была зачарована им. Он был загадочным и совершенно непохожим на остальных. Особенным. Он будоражил мое воображение. Позже в том году, когда умер его отец, он пропал из школы, но вернулся следующей весной. Мы подружились и гоняли мяч на одном из нижних полей во время ленча. Постепенно он научил меня смотреть на мир новыми глазами. Думаю, тогда я впервые осознала, что в мире есть люди – такие, как индейская община в соседней долине, – чье мышление и образ жизни отличаются от нашего. Это превратилось в увлекательное приключение. Я начала встречаться с ним за пределами школы, и пока мои подруги гуляли по магазинам или ходили в кино, мы с ним отправлялись в лес. Он освободил девочку с мальчишескими ухватками, обитавшую во мне. Мы играли. Мы открывали новое. Он позволил мне сохранить детскую непосредственность гораздо дольше, чем это было у моих сверстниц. И мало-помалу мы осознали сексуальность друг друга. Было восхитительно прикасаться к нему и ощущать его прикосновения. Джеб просто-напросто стал частью меня – того, чем я была.

А потом он поведал мне свой самый глубокий и темный секрет. Он рассказал причину своего исчезновения из школы в ту первую зиму.

Это было необыкновенное признание. Высшая степень доверия… и я предала это доверие. Я воспользовалась его глубочайшим личным секретом, чтобы отправить его за решетку. Шепот вины до сих пор остается со мной.

Я нажимаю на другой снимок, сделанный перед зданием суда перед началом первого заседания более восьми лет назад. Угол освещения на фотографии подчеркивает смуглую кожу Джеба, его выступающие скулы. Его длинные черные волосы блестят на солнце. Я вижу его татуировку: кижуча с сердитой зубастой пастью, плывущего вверх по его шее. Однажды Джеб сказал мне, что из всех лососей кижуч обладает тремя качествами, которые он ценит больше всего: мужеством, упорством и неистовой целеустремленностью в желании идти до конца.

Теперь мне хочется знать, до каких пределов он намерен дойти.

Я осторожно прикасаюсь кончиками пальцев к его лицу на экране. Во мне распускаются знакомые чувства вины и нежности. Вместе с ними приходит гнев, ненависть и горечь измены, и все это превращается в маслянистый коктейль, обволакивающий меня изнутри. Этот человек изнасиловал мою одноклассницу и оставил ее практически мертвой. Эми, мать Куинн. Другая одноклассница до сих пор числится пропавшей без вести, предположительно убита. Судья не сказал, что он не виноват в этом. В полиции больше никто не расследует это старое преступление. Дело в том, что копы по-прежнему считают его виновным во всем, что случилось. Они даже не заподозрили никого, кроме Джеба. Все улики до сих пор указывают на него.

Я тихо ругаюсь и допиваю виски, прежде чем налить в низкий стакан еще на два пальца янтарной жидкости.

За тебя, Трэй. За тебя, Джеб… За исковерканное прошлое.

Я делаю очередной глоток и быстро пролистываю еще несколько газетных статей, а потом вдруг останавливаюсь на фотографии, привлекающей мое внимание. Я щелкаю по ней, и увеличенное изображение заполняет экран.

Группа людей сидит за столом для пикника перед зданием суда во время слушаний об отмене приговора Джеба. Солнечный день, они завтракают. За столом сидит юридический советник проекта «Невиновность» – пожилая азиатка, отошедшая от дел техническая работница полиции, которая дала показания в пользу Джеба насчет анализа ДНК, – и блондинка, в которой я сразу же узнаю Пайпер Смит. Это ее документальная драма для программы «Настоящее преступление» выявила ошибки в полицейских доказательствах и наличие дополнительной ДНК на окровавленной толстовке. Пайпер была первой, кто убедила бывшую криминалистку дать показания в пользу Джеба. Но в этой группе есть еще одно лицо, от которого мое сердце сразу же бьется сильнее.