24 дня на любовь - читать онлайн книгу. Автор: Кира Ланвин cтр.№ 35

Рассеянный табачный дым тут же ударил в нос. Я с детства ненавидел этот запах. Поморщился, мечтая скорее уйти, чтобы волосы и одежда не пропахли этим…

— Мам, — позвал громко.

— Я здесь, — прозвучал резкий голос в глубине квартиры.

Я прошел в гостиную, дверь которой была приоткрыта. Мать сидела на стуле, в длинном платье и размахивая тонкой кисточкой, наносила акрил на большой холст. Это была ее мечта — вернуться к своему увлечению. Я помог воплотить ее в реальность. Новая квартира в городе, материалы, одежда, полное обеспечение. Почти полное — не так давно она стала продавать картины. Только бы она была довольна и спокойна и больше не пыталась ничего с собой сделать. Раньше она срывалась в запои, а после винила себя, могла попытаться себе навредить. От этого я, даже будучи мелким, не мог спокойно спать и всегда боялся спровоцировать такое состояние у нее. Старался её не расстраивать, помогать, всё делать для неё. А она словно и не видела этого никогда.

— Смотри, — сказала она, не удостоив даже взглядом. Перекинула волнистые волосы, стянутые в небрежную косу, на другое плечо. Взялась за тонкую ножку бокала с красным вином. — Видишь? Я потратила на неё почти месяц. Знаешь, как я назвала её? — в голосе сквозила гордость за своё творение.

Началось. Я посмотрел на холст. Красиво.

— Нет. И как же? — спросил, плечом навалившись на косяк.

В этой комнате почти не чувствовался дым. У матери было правило — не курить там, где работает. Правда, это не распространялось на комнату в общежитии, где мы жили раньше вдвоем.

— Что, даже предположений нет? — спросила она, до сих пор не повернувшись.

— Бабочки? — бросил я, зная, что всё равно ошибусь.

— Что? — голос повысился, мать крутанулась на стуле.

Нахмурилась, губы скривились. Она выглядела хорошо, даже несмотря на то, какой образ жизни вела прежде. После переезда многие углы сгладились и теперь она пила намного меньше. Я пожал плечом.

— Вот и твой отец никогда не понимал меня. Не понимал и не ценил. Моя семья отвернулась, когда узнали, что я с ним. Когда он бросил меня беременную, и я пришла домой, родители не захотели видеть меня. А ведь я могла сейчас быть с ними. И они бы приняли меня обратно, если бы… — она осеклась. — У меня было бы имя. Кто я теперь? Никто. Я лишилась всего. И всё из-за него.

И эту историю я слышал миллион раз. Она никогда не могла сказать прямо, что именно сын послужил помехой на пути к исполнению желаний, реализации амбиций. Её родители, как она говорила, были известными художниками. Ей сулили отличное будущее, но она отказалась от всего, встретив моего отца. А потом он сбежал. Иногда мне казалось, что мать застряла в том периоде жизни, где она была молодой, несчастной девушкой, которую бросил любимый и родители. И она так и не смогла до конца повзрослеть. Даже наличие ребенка этому не способствовало.

— Ты говорила, да. Так как называется твоя картина?

— «Освобождение» — с чувством произнесла Татьяна и я кивнул.

Она встала, поставила бокал на столик, взяла что-то. Кажется, бумажку.

— Кстати. Мне кажется это символичным. Твой отец появился здесь, когда я дописывала картину. Точнее, первый её вариант. Сегодня я вносила правки. Ах да. Он приезжал два дня назад и сказал, что у тебя проблемы. Представляешь? Я не видела его двадцать четыре года и он начал разговор с этого.

Я удивился. Так отец в курсе всего?

— Он говорил ещё что-то?

Мать вздернула подбородок.

— Естественно. Мы о многом поговорили. И он спрашивал у меня, во что ты ввязался. Сказал, что никто ему не может толком рассказать. Максим, что у тебя происходит? У тебя правда проблемы? — спросила она недоверчиво.

Ого. Она на удивление спокойно рассказывала о встрече. Даже не верилось, что тут не было истерик и криков. Или были? В этой комнате точно нет — всё цело и стоит на своих местах. Надо будет проверить кухню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, у меня всё хорошо, — ответил я.

— Так и я ему это сказала, — карие глаза равнодушно скользнули по мне. — Он не поверил. Нервный, злой. Не понимаю, зачем в таком состоянии приходить и требовать что-то.

Значит, надо теперь как-то найти контакты отца. А кроме этого проконсультироваться с юристом по поводу Лизы и Миши.

— Мам, ты не знаешь, в каких он отношениях с Григорьевым? — попытался я.

— Григорьевым? Нет, не знаю. Алексей не посвящал меня в свою жизнь. Меньше знаешь, крепче спишь — так он говорил. А кто это?

– Да так. Как у тебя дела? Что-нибудь нужно?

— Я в порядке. Завтра должны позвонить по поводу выставки.

— Отлично.

— Подожди. Он свою визитку оставил, твой отец. Ждёт, что ты позвонишь, — сказала Татьяна, помахала бумажкой, что сжимала в пальцах, и прижала её обратно к столу.

Я забрал визитку. Мать уже переключилась: звонила кому-то и беззвучно прошептала мне «Пока».

Я прошел на кухню, осмотрелся. Заглянул в урну. Несколько бутылок из-под вина, на подоконнике полная пепельница, а в пакете для мусора осколки белого фарфора. Похоже, разговор спустя годы вышел напряжённым. Но сейчас мама в хорошем настроении, значит, буря миновала. И теперь мне самому предстоит разговор с отцом.



После встречи с матерью, я заехал в семейную тратторию, что находилась недалеко от места, где работала Лиза. На её работу заходил накануне, спрашивал о ней, но сообщили, что в ближайшие дни её не будет.

Сделал заказ официанту и достал из кармана визитку. Покрутил в пальцах и набрал номер. К черту гордость, или что там мешает позвонить человеку, который забил на нас почти на четверть века и внезапно объявился. Два длинных гудка, три вдоха и два выдоха.

— Слушаю, — раздался твердый голос в трубке.

— Это Максим. Ветров.

— Я уже собрался сам тебе звонить. Есть разговор. Через час сможешь подъехать в «Адмирал»? Это в центре.

— Я знаю, где это. Да, смогу.

— До встречи.

Алексей сбросил вызов. А я думал о том, какое моему отцу дело до того, что происходит в жизни сына. Сомнительно, что вдруг проснулось чувство вины. Скорее всего, меня втянули в личные разборки. Но даже если и так, какая разница, что со мной теперь произойдёт? Или это вопрос чести? Ладно, хватит гадать. Скоро всё должно проясниться.