Одиночество жреца. Том II - читать онлайн книгу. Автор: Александр Якубович cтр.№ 45

— Забирай! — поднял я руки, показывая, что мне они уже и даром не надо.

— Вот видишь, еще доход… Стоило бы выписать бумаг на пять тысяч, но, я думаю, ты не забудешь, где находится мое родовое поместье, ведь так?

В голосе товарища сквозила надежда. В мыслях Орвиста я видел уже некое подобие плана.

— Хочешь, чтобы я осел в Мигне?

— А почему нет! Тебя лишат титула, но не головы же! Сможешь спокойно заниматься тем, чем занимался у себя в баронстве, только на моих землях… Мне же будет только лучше, да и Антон, не хочу я, чтобы ты от обиды на короля взял, да и исчез…

Я четко понимал, что сейчас Орвист, как и я, оставался в совершенном одиночестве. Вакууме. Он не успел обзавестись необходимыми связями и знакомствами, так что весь его круг общения теперь — старые деловые компаньоны Бренарда, матушка Эдит и Айрин, которая ступила на скользкую дорожку юношеского пьянства.

— Король прямо сказал, что продолжение нашей дружбы бросит тень на род де Гранж.

— Сильнее чем то, что я бастард? Ой, прекрати!

— Ну, не стоит забывать, что Бренард тебя признал еще малым ребенком и растил, как своего. Это раз. Эдит тебя называет сыном — два. Ты был официальным наследником фамилии больше пяти лет. Это три. Так что не такой уж ты и бастард, граф де Гранж.

Орвисту крыть было нечем.

— Значит, не Мигне?

— Маловероятно.

— А что тогда?

— Ну… У меня даже двух рук нет, а это некоторые неудобства во время путешествий. Найму охрану, отправлюсь… Всегда хотел побывать на Бланде.

Молодой граф только хмыкнул.

— Короче, ты даже не представляешь, что будешь делать дальше.

— Вообще без понятия, если честно, — сдался я.

Предложение Орвиста было очень сладким. Осесть в Мигне, под крылом старого друга? Заниматься конструированием, наукой, потихонечку держать связь с Санией через де Гранжей и готовиться к войне с Кваттом? Ждать сигнала от богов? Я сейчас был потерян и не видел ориентира. Скоро будет война на востоке, но там у Бренна не было ни единого шанса, республику сметут, если все сложится так, как мы обсудили в кабинете короля. Кватт? Как долго империя будет выжигать огнем и мечом «заразу магии и многобожества» на территории княжества? Годы? Десятилетия? Или они сравняют с землей Академию, казнят князя и прочих аристократов, оставят оккупационный корпус и двинут дальше, на гонгорцев? Там тоже вера в Семерых была сильна. Но по сути, если Кватт опрокинет шаринцев, то следующая достойная цель — это только Токонская Империя или Ламхитан с Нельской Короной. Разрозненные осколки Клерийской Империи они должны были смести не глядя, если бы не предложение паринийцев о восстановлении военного союза. Мне кажется, объединенный и усиленный богатствами Республики — и избавленный от тлетворного влияния купцов-интриганов — восток сумеет выстоять. Должен выстоять.

Обо всем это я размышлял уже сидя в своих покоях. Хотелось спать, но как только я закрывал глаза, мне мерещился дым костров, о которых я рассказал Каю Фотену. Дым костров, на которых будут сжигать проклятых магов и иноверцев во славу Единого и его безликих посланников.

Каждое живое существо умеет бояться. Страх — это тот базовый тормоз, который позволяет выжить, который позволяет избегать потенциально смертельных или просто опасных ситуаций. Страх присущ как высшим приматам, коим является человек, так и полевой мыши, которая усмотрела в движении листвы на ветру крадущегося хищника.

Но прогресс и общество требуют от людей невозможного: отказаться от страха. Все достижения человечества основываются на том, что нашелся какой-то смельчак, который не побоялся и сделал. Или хотя бы попробовал сделать, не глядя на угрозу.

Высшей формой страха в мире Таллерии был страх перед богами. Потому что боги олицетворяли здесь все явления и законы природы, боги были здесь реальны, и даже смерть имела лицо бога — сына Георы, владыки чертогов Смерти, Фора. Боги парализовали это мир своим существованием, а страх перед ними был прямо пропорционален их могуществу. Геора могла лишить посевов и еды — и ее боялись. Фор мог забрать раньше срока или не уберечь в ночи — и его боялись. Пал мог отвернуться от солдата во время битвы или призвать вечную ночь, не дав людям солнца — и его боялись.

Боялись Орансы, которая могла украсть ветер, боялись быстроногого Кея, который мог сломать гонцу ногу. Боялись Лу, которая отвернувшись от чужого горя, могла довести человека до исступления. Весь мир, полный заложников богов, целый мир людей, которые говорили хорошо о тиранах, как говорит избитая жена о муже-алкаше, который «трезвый же хороший и иногда дарит подарки». Ведь люди, как та несчастная жертва домашнего боксера, любили богов. Но отвечали ли они им тем же?

У меня были годы в Таллерии для того, чтобы найти ответ на этот вопрос, но я так и не сумел. По сути, история о массовом терроре, история о стокгольмском синдроме отдельно взятой реальности, не имела простого и однозначного решения.

Сейчас, когда я стоял на пороге полной свободы от стремлений и обязательств, мысли о природе богов опять заняли мое сознание. Я оказался в этом водовороте событий исключительно по их вине, причем даже сама Геора так и не сказала, почему ее заклинание выдернуло именно меня. Чем я был примечателен для этого мира, что такого мог ему дать, что именно меня выхватило силой пространственной магии и вышвырнуло на ту безымянную опушку вблизи Сердона? Все, что я делал, так или иначе было на пользу богам: даже мои попытки сохранить сильную Клерию и удержать Кая Фотена на престоле — это игра на одной стороне стола вместе с Семерыми. Флотилии Кватта вот-вот тронутся к берегам Шаринского Княжества, но нужно ли их вообще останавливать? Может, прав король: я не вижу всей картины и мне стоит отойти в сторону, просто занять позицию наблюдателя? Пусть этот мир и погрузится в пламя очищающих от ереси костров. Так бывает, порядки меняются.

Собственно, такие мысли одолевали меня несколько вечеров, после заката, но каждый раз, когда я засыпал — приходили видения. Или сны? Я видел огромное сражение, где-то не в этом мире. Безликие фигуры с нелепыми мечами-лезвиями наваливались на огромный купол, под которым держала оборону горстка местных богов. В мешанине образов я пытался увидеть Лу — только ее судьба меня беспокоила. Ну, ладно, возможно, я был благодарен Калите за то, что когда-то спасла меня от верной смерти, нарушив указания Матери и вмешавшись в судьбу смертного. Пал? Ничего кроме проблем и горя метка бога Войны мне не принесла, если сказать по правде. Возможно, я бы смог встроиться в общество Клерии: я не был глупцом или гордецом. Тот же Бренард и Эдит меня приняли — значит был шанс, что примут и другие вельможи Клерии. Но из-за проклятой пряди я даже в воинственном Ламхитане оказался на грани гибели. На севере же я был в безопасности, только прячась на самой окраине королевства, добывая лес для королевского флота.

День свадьбы Кая наступил как-то внезапно. Я понимал, что неофициально я уже был не в фаворе, так что не отягощал своим обществом семейство де Гранж, которым нужно было искать как жену Орвисту, так и мужа для Айрин. Не вмешивался я и в королевские дела.